Архитектура в россии в 19 20 века: Архитектура на рубеже XIX — XX веков • Архитектура

Элементы готики в архитектуре России XVIII-начала XIX вв.

29 апреля 2016 г.

Готические элементы появились на территории России задолго до XVIII в., мы находим их как в светских строениях (средневековых палатах), так и в культовом зодчестве. Как правило, появление романских и готических деталей в архитектуре Руси было обусловлено не просто влиянием западной культуры, но и наличием иноземных мастеров. Эта традиция «Россики» находит яркое продолжение после петровских реформ и невероятно усиливается при Екатерине II. Впервые готическим постройкам в России начинают сознательно подражать именно в эпоху «театрализованного быта», при Екатерине II, когда и русские архитекторы начинают заимствовать из средневековых европейских сооружений отдельные элементы или приёмы. Как пишет Баранова: «сентиментализм и романтизм в России были причиной возникновения в конце XVIII в.

В литературе этот период называют по-разному: часто как «ложную готику» (Н.А.Кожин, Е.А.Борисова) или «псевдоготику» (Н.А.Евсина, В.В.Кириллов и др.), однако в современном искусствоведении принято отождествлять это время с первым периодом общеевропейской «неоготики» (С.В. Хачатуров), принявшей в России своеобразный колорит.

Интерес к «готическому» начинался как очередной «писк» рокайльной моды XVIII века, который по своей условности мало чем отличался от экзотической моды на «китайское» или «турецкое». Эта «готика» выступала преимущественно романтической декорацией со стилистическими чертами западноевропейского средневекового стиля, воздвигаемой в живописных местах загородных усадеб и парков для отдыха их владельцев, что было связано с распространившейся в кругу посвящённой аристократии театрализацией жизни. Несмотря на «бутафорский» характер новой «готической» архитектуры, поэты и художники нашли за её «ширмами» отдохновение своим высоким романтико-философским изысканиям.

Особой спецификой «русской готики» конца XVIII века является легкое совмещение западноевропейских средневековых элементов с элементами архитекторы Руси (раковинами, окнами с гирьками, филенками и проч.), при этом зачастую они своеобразно сочетаются также и с классицистической ордерной системой. В таких постройках, как, например, павильоны и мосты усадьбы Царицыно арх. В.И. Баженова, нередко встречаются народные орнаменты, и даже символы, восходящие ещё к языческим славянским временам. Ещё одной своеобразной чертой является довольно частое сочетание красного кирпича и белого камня (хотя кирпичная готика есть, например, в Северной Германии, там она не имеет столь явных белых акцентов), характерное, в частности, для многих «готических» построек В.И.Баженова и М.В.Казакова (Усадьба Царицыно, Петровский путевой дворец и множество храмов, которые часто приписываются этим архитекторам). 

Усадьба Царицыно

Петровский путевой дворец 

Такое вольное понимание архитектурного наследия Европы продолжается и в начале XIX в. , что хорошо заметно в архитектуре перестроенной в 1805—1806 годы Никольской башни московского Кремля и наружном декоре здания Московской Синодальной типографии, расположенном на отходящей от неоготической башни Никольской улице.

Наличие в московском кремле неоготических элементов обусловлено историческими особенностями. Архитекторы XVIII–начала XIX века при реконструкции исторических памятников не редко проявляли большую вольность. Так пострадавшая в пожаре 1737 года Никольская башня после восстановления приобрела барочный декор, а в 1805—1806 годах была капитально перестроена архитектором А. И. Руска, совместно с учеником Баженова Алексеем Никитичем Бакаревым (1766—1817): прежняя надстройка над четвериком была заменена готическим верхом-восьмериком с высоким белокаменным шатром и ажурными украшениями. Это нововведение должно было подчеркнуть средневековое происхождение самого Кремля. Во время Отечественной войны 1812 года Никольская башня пострадала при взрыве и была восстановлена О. И. Бове в 1816—1819 годы. 

Никольская башня, 1883 год

Что же касается Синодальной типографии, это необычное здание было возведено в 1814 году всё тем же Бакаревым совместно с Иваном Львовичем Мироновским (1774–1860). Оба архитектора не раз использовали мотивы готики в своих архитектурных проектах, однако Синодальная типография, пожалуй, самый яркий пример такой архитектуры. Здание было возведено на месте сгоревшей в пожаре 1812 года старой постройки Шарутина, в которой располагался Московский Печатный двор. 

Вероятно именно то, что архитекторам, по сути, было поручено «восстановить» палаты XVII века, повлияло на специфику архитектурного декора нового здания. Как известно, в XVIII в. «готикой» в России часто называли, в том числе, и русскую архитектуру XVI–XVII веков. Исходя из этого, логично предположить, что архитекторы взяли за образец уже привычную в то время европейскую готику, построив весь фасад при этом по законам классицизма. 

В структуру нового здания были добавлены подлинные исторические детали (две потемневшие каменные плиты со старинными надписями, вмурованные в фасадную стену), а также элементы, воссоздающие те, что были утрачены в сгоревших палатах. Среди них знаменитые солнечные часы (укрепленные над порталами здания), эмблема печатного двора – рельефные фигуры льва и единорога (в центральной части фасада) и герб России (во фронтоне). 

Всё здание было щедро украшено лепниной: причём если изящные неоготические вставки вокруг стрельчатых окон (в крыльях здания) лишь добавляют толстым стенам легкости, тяжелый декор ордерных полуколонн и трехчастного стрельчатого же окна над аркой портала (в центральной части) привносят репрезентативность и торжественность. 

К счастью, за два столетия внешний вид здания почти не изменился (если не считать «серпа и молота с 15-тью лентами», сменившими двуглавого орла). 

Вместе с неоготической Никольской башней, здание типографии стало первыми «историзированными» зданиями старой столицы, которые сегодня задают тон всей застройке вокруг Кремля. 

Текст: Латош Владислав

XIX и начало XX века :: Баку

После занятия Баку русскими войсками, осуществившими военные действия в Азербайджане в 1796 году, был разработан план укрепления бакинских стен. Царская армия покинула Баку после смерти Екатерины II в марте 1797 г. и расширение стен Ичеришехер в юго-западном направлении, примерно до того места, где находится старая гостиница «Интурист».

В 1806 году Баку вошел в состав Российской империи и через год был составлен новый план территориального роста города за пределами средневековых стен. По этому проекту предполагалось построить укрепление за чертой города, на берегу моря, на свободной, ровной и открытой земле. Однако проект крепости, сделанный в 1807 году, так и не был реализован.

Генеральный план Баку был разработан в 1822 году и подтвердил появление дополнительных прямоугольных кварталов.

6 октября 1835 года был подготовлен «План Бакинской крепости, расширение укрепления и форштадта (предместья, пригорода) за пределы крепости». Для реализации проекта, прежде всего, необходимо было выселить всех очевидцев, предоставить им участки под застройку в районе Форштадта на льготных условиях и обеспечить для этих целей значительные средства. Тем не менее, этот проект также не был реализован.

В то время за пределами крепости находилось и давно заселенное предместье – рабад, тесно связанное с ремесленной и торговой жизнью. Здесь были построены караван-сараи, мечети, бани и другие сооружения, а также большая зеленая зона – загородный «Ханский сад».

В 1843 году был разработан новый генеральный план Баку, положивший начало новому этапу в развитии Баку. В 50-х годах XIX века наблюдается развитие градостроительства в новом районе Баку.

Со второй половины XVIII века крепость и рабад представляли собой один стихийно развивающийся организм. Сооружение рабада площадью 15-16 га занимало северную часть крепости вдоль Шемахинского тракта. Вокруг крепости и на окраинах рабада располагались Апшеронские сады.

Аллея, соединяющая Шамахинские ворота с Форштадтским шоссе, уже была отмечена на генеральном плане 1854 года. «Генеральный план предполагаемого размещения Бакинских портовых сооружений» был утвержден в 1855 году. район «Азнефти») упирался в крепостной ров, а с другой стороны упирался в передовой каменистый причал.

В 1858 году территория, отведенная под Морское ведомство, включая площадь Биби-Эйбат, составляла площадь около 4 кв. миль.

Губернский центр был перенесен в Баку после землетрясения 15 мая 1859 года, превратившего Шамаху в груду развалин. Однако в нем не было зданий, пригодных для многочисленных губернских учреждений. В пределах крепостных стен территория площадью 21,5 га не позволяла успешно решить проблему урбанизации крепости. В форштадте сносили старые жилые дома и строили четырехэтажные дома. Приток населения в Баку стал увеличиваться. Ключевое положение города в экономике Закавказья обозначилось в начале 60-х годов XIX века.

В 1860-е годы в городе было всего три водохранилища – Ханское, Сисяновское и Комендантское. В 1867 г. на набережной был проведен водопровод, построены фонтаны и другие сооружения. Вокруг Сисиановской котловины был разбит сквер, который впоследствии превратился в тенистый сад. В 1862 г. были разработаны проектные хранилища вдоль береговой линии. В 1865 г. было дано разрешение на разрушение крепостных стен.

Этот период градостроительной деятельности в Баку совпал с творчеством одного из крупнейших азербайджанских архитекторов – Гасым бека Гаджибабабекова. Гасым-бек выполнил строительство центральной площади форштадта, так называемого Парапета – одного из организующих звеньев градостроительства. Огромное здание этого архитектора представляло собой большой караван-сарай (ныне кинотеатр «Араз»), спроектированный в 1868 году. Графически проект караван-сарая выполнил Мешади Мирзе Гафар Исмаилов, ставший впоследствии выдающимся архитектором. В течение 30 лет Мешади Исмаилов посвятил себя проектированию и строительству зданий, в основном в Баку, и оставил значительное архитектурное наследие.

В начале 1870-х многие нефтеперерабатывающие заводы занимали большие площади муниципальных земель. Усиливающееся развитие Баку началось после принятия в 1872 году закона об отмене земледельческой системы в нефтяной промышленности. В 1876 году на зарослях посёлка Кешла и муниципальных пастбищах частично возник Чёрный город, названный так из-за почерневших производственных зданий жители выращивали сады. В 1874 году в Баку приехал шведский подданный Роберт Нобель и основал компанию, которая стала Товариществом по добыче нефти братьев Нобель. В 1889 г.Каспийско-Черноморское Общество было основано представителем французского капитала Ф.Ротшильдом.

Район заводов Каспийско-Черноморского общества, химического завода Шибаева и жилого поселка Нобеля – Вилла Петролеа, построенного в продолжение Черного города, был так называемым Белым городом. В 1878 году вокруг мечети Таза-пир был построен большой район, получивший название Таза-пир. Деревня Чемберекенд росла стихийно, без соблюдения каких-либо строительных норм.

По плану 1878 года в Баку образовался огромный район, состоящий из трех самостоятельных административно-территориальных частей: Баку в центре, Баилова на юге с Адмиралтейством и промзоной Черного города на востоке. Кварталов в Баку теперь стало 120, в Баилове появилось 20 новых кварталов, а в Черном городе — 30.

В 1880 году в северо-восточной части города, между жилой и промышленной зонами, строилось здание железнодорожного вокзала. В 1883 году была введена в эксплуатацию железная дорога Баку-Тбилиси. После усиленной разработки Биби-Эйбатских нефтепромыслов, начавшейся на рубеже 1870-1880-х гг., вдоль села Шихово появились первые жилые кварталы.

Быстрый темп застройки города от мыса Баилова до Белого города потребовал составления полного генерального плана Баку. Члены городского совета утвердили генеральный план города Баку, разработанный инженером Н. А. фон дер Нонне в 189 г.8. Однако архитектурно-планировочные показатели макета не были разработаны. Не были предусмотрены автомобильные дороги для соединения районов, размещение зеленых насаждений не было согласовано с общей планировочной структурой города, в проекте фон дер Нонн имелись и другие недостатки. План фон дер Нонне с последующей редакцией инженера Мамеда Гасана Гаджинского остался единым документом по регламенту застройки Баку.

На рубеже XIX-XX веков Баку считался крупным городом, оснащенным службами и удобствами, в котором шла интенсивная торговая и деловая жизнь. В центре появились витиеватые улицы с пассажами, большие магазины, гостиницы, офисы известных торгово-промышленных фирм и частных банков. Дворцы местных миллионеров и особняки разбогатевших купцов, театры и клубы, учебные заведения выстраивались над общим художественным силуэтом города. Как окраины города они малопривлекательны своей застроенностью и отсутствием услуг и удобств.

С целью воспрепятствования самовольной деятельности населения, в основном посторонних, совет «окультуривал» на свободных муниципальных землях поселения – мусульманское, армянское, молоканское, планировка которых входила в состав общегородской планировочной структуры. Система поселений препятствовала захвату свободных земель. В связи со строительством системы водоснабжения из Шолларских источников, расположенных на расстоянии 190 км от Баку, оживилась хозяйственная жизнь города. В 1911 году Гаджинский уже спроектировал целые северные и северо-восточные районы города, наиболее перспективные для проживания и застройки.

В 1914 году Баку и пастбища занимали территорию 4972,58 га. Площадь Баку в черте города составляла 2300 га. В Баку было всего 1018 кварталов, из них 800 были полностью или частично застроены. К 1913 г. было зарегистрировано 9388 приусадебных участков или имений. Население Баку увеличилось в 33,4 раза в 1855-1917 годах. В 1850 году его население составляло 7400 человек, а к 1918 году его население превысило 248000 человек. За 100 лет Баку из небольшого пригородного городка превратился в крупнейший промышленный центр.

Февральская буржуазная революция в России 1917 года заставила отсрочить решение многих экономических проблем города, в котором бурлила общественно-политическая жизнь. До установления Советской власти в Азербайджане специальные планировочные работы в Баку вообще не проводились.

В конце XIX – начале XX веков такие здания, как Национальный художественный музей Азербайджана (1888-1890 гг., арх. Н.А. фон дер Нонне), Институт рукописей НАНА (1898-1900) и Бакинского Совета (1900-1904, архитектор обоих И.В. Гославский), мечеть Таза-пир (1905—1914, архитектор З. Ахмедбеков), «Исмаиллийе» (ныне Президиум НАНА, 1908-1913, архитектор И. К. Плошко), Театр оперы и балета (1911, архитектор Н. Бабаев), дом М. Мухтарова (1911-1912, архитектор И. К. Плошко), Офтальмологическая больница (1911-1912, архитектор З. Ахмедбекова) и Азербайджанской государственной филармонии (1911-1912). Сооружения по архитектурному решению, построенные на средства известных бакинских миллионеров и меценатов Г.З. Тагиев, М. Нагиев, М. Мухтаров, Ш. Асадуллаева и других, отразили европейский архитектурный стиль того времени.

Достижения в области архитектуры были реализованы в период существования Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920 гг. ) за короткий период времени. Грандиозные сооружения Баку – Х.З. Тагиевская женская школа и «Исмаиллийе», сожженные армяно-дашнакскими бандами в 1918 году, были реконструированы по планам генерального архитектора города З. Ахмедбекова во время Азербайджанской Демократической Республики. В Баку охраняются более 1500 домов и административных зданий, относящихся к XVIII – началу XX веков.

Использованные ссылки:

Фатуллаев Шамиль. Градостроительство Баку в 19-начале 20 веков. Баку: Шарг-Гарб, 2013, с. 7-137. (на азербайджанском языке)
Азербайджанская национальная энциклопедия. Третий том. Баку: Научный центр Азербайджанской национальной энциклопедии, 2011, статья «Баку», с. 64.(на азербайджанском языке)
Фатуллаев Шамиль. Градостроительство Баку в XIX в.го и начала 20 века. Баку: Шарг-Гарб, 2013, 2013, с. 7-137. (на русском языке)

Иран и Россия в XIX и XX веках: война, дипломатия, экономические отношения и культура (1) | Ассоциация иранских исследований (АИС)

Агрессия неверных: нападение русских на святыню Мешхеда, апрель 1912 г.

В апреле 1912 г. Мешхед, преследуя иранских антиимпериалистов, укрывающихся там (баст). В течение следующих недель русские задерживали и терроризировали подозреваемых в антиимпериалистической деятельности, что вызвало возмущение населения. Взрыв русскими святыни был одним из нескольких поразительных событий после иранской конституционной революции (1906-1911), который видел иностранную интервенцию и оккупацию, а также восстановление местных и провинциальных сил в ответ.
В то время этот инцидент мало освещался в международных средствах массовой информации, поскольку был омрачен гибелью RMS Titanic 14-15 апреля. Тем не менее, на местном уровне это имело большое значение из-за святотатства, совершенного против священного места, а также из-за гибели людей и ущерба, нанесенного святыне; а также на национальной иранской сцене, где он представлял собой унижение, нанесенное империалистической державой, которая, казалось бы, могла действовать в Иране безнаказанно. Таким образом, это усилило ненависть к России и русским среди иранцев, которые выразили это чувство в излиянии поэзии и народных сказок. Однако зависимое от России иранское правительство в том виде, в каком оно существовало, вряд ли было в состоянии реагировать на возмущение более энергично.
Моя статья стремится установить место инцидента в истории и коллективной памяти Ирана начала двадцатого века. Для этого он сначала обсудит более широкий геополитический контекст последствий Конституционной революции. Используя множество источников, персидских, английских и русских — некоторые из них представляют собой отчеты, написанные на месте, после ежедневных событий — далее будет рассказана последовательность событий, кульминацией которых стало военное нападение на святыню. Главный вывод статьи заключается в том, что, хотя святыня была убежищем для антиимпериалистических сил, русские реагировали на их провокации с чрезмерной силой и намеренно вызывали эскалацию напряженности, чтобы иметь возможность вселить ужас в сердца тех, кто которые сопротивлялись их навязчивой политике в Иране.

Гнездо революции: Кавказ, Иран и армяне

Географическое промежуточное положение российского Кавказа как сухопутного моста между Черным и Каспийским морями и регионом Восточного Средиземноморья отразилось в его истории как перекресток между империй, Востока и Запада. Кавказ входил в состав Персидской, Арабской, Монгольской, Османской, Российской и Советской империй в разные периоды своей истории, но оставался периферийным для этих империй. Долгая история многонационального, многоконфессионального и многоязычного существования располагала регион как к миру, так и к конфликту, разделению и единству – казалось бы, парадоксальным тенденциям. Как центр культурного восприятия и передачи, особенно в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков, Кавказ был площадкой и полем битвы социалистических и националистических революционных идей, которые проникли как в Иран, так и в Османскую Анатолию. В этом смысле управляемый Россией Кавказ служил тем клеем и стержнем, который связал и соединил три революции (рус.05, Иранская — 1905—1911, Османская — 1908) вместе и стали рассадником революционных идей.

Эта презентация будет посвящена важности и вкладу Кавказа в конституционную революцию в Иране (1905-1911 гг.) путем изучения Кавказа в его глобальном, региональном и местном контексте. Используя армяноязычные биографии, мемуары и архивные документы ведущей армянской политической партии Кавказа и Ирана начала двадцатого века, этот доклад будет посвящен распространению армянских революционеров и идей. Армянские революционеры и интеллектуалы, живущие между Кавказом и Ираном, являются идеальными объектами для изучения по многим причинам: они готовились, сотрудничали и участвовали в русской, иранской и османской революциях; они часто пересекали имперские границы на Кавказе, в Иране и за его пределами; и они приняли, интерпретировали, адаптировали и приняли участие в распространении таких влиятельных и глобальных идеологий, как социализм и конституционализм, с Кавказа (и Европы) в Иран. Они были местными и региональными акторами с глобальными связями с большими идеями и идеологиями. Таким образом, армянские революционеры и идеи, которые они несли, становятся вполне подходящим способом изучения российского Кавказа как гнезда революции, дающего крылья революционным идеям и бродячим революционерам.

Николай Марков: от русского капитана до иранского генерала и архитектора

Николай Марков был не только успешным строителем с европейским ноу-хау в Иране, но и увлеченным исследователем исламской архитектуры, особенно ее ранних форм. Он создал архитектурный стиль, соответствующий потребностям Тегерана начала 20 века, который, тем не менее, гармонично сочетался с традиционной персидской архитектурой. Некоторыми особенно показательными примерами этого являются Старое муниципальное здание, престижная школа Жанны д’Арк и Колледж Альборз. Верность Маркова местной архитектуре распространялась на использование традиционных персидских методов строительства и материалов, таких как кирпич, камень, плитка и штукатурка. Персы стали называть кирпичи размером 20×20 см, которые архитектор больше всего любил, как «ajore markovi», или «кирпич Маркова».
Николай Марков родился 28 декабря 1882 года в Тифлисе, Грузия, в Российской империи. Его отец, Лев Марков, был тайным советником из старинного аристократического русского рода.