Дача юсуповой в царском селе: Дача княгини Юсуповой – Павловское шоссе 10, 12. Дача Юсуповой — Энциклопедия Царского Села
Дача княгини Юсуповой
Дача княгини Юсуповой является одним из лучших образцов русской архитектуры. Здание построено по проекту архитектора И. А. Монигетти в стиле необарокко. Работы по строительству дачи княгини Зинаиды Ивановны Юсуповой длились с 1856 по 1859 год. История возникновения этой постройки в Царском Селе примечательна, как и вся жизнь ее хозяйки.
История жизни Зинаиды Ивановны Юсуповой
Зинаида Ивановна Юсупова была незаурядной женщиной. С юности она обладала прекрасной внешностью. В ее случае внешняя красота была настоящим талантом. К ней сватался один из родственников государя, но девушка во время встречи с претендентом на ее руку смотрела в глаза другому. Тот другой стал ее мужем, на следующий день после смотрин он приехал и сделал ей предложение. Она поражала всех не только своей красотой, но и огромной смелостью ума, своим тончайшим вкусом и силой характера.
Эти качества были приобретены ею в процессе воспитания и полученного отличного образования. Она снискала славу в обществе, восхищая его поступками, за которые других предавали осуждению. Она нарушала условности, ограничивающие поведение женщин, и задавала тон в салонах и на балах. Ею любовались мужчины, а женщины боялись даже завидовать. Однажды Зинаида Ивановна давала бал в своем доме. К сожалению, танцевать на своем балу она не могла из-за хромоты, появившейся в результате травмы, полученной во время зимних развлечений. Она явилась перед гостями, опираясь на костыль, который был выполнен из черного дерева в каком-то совершенно старинном духе, и рукоять его была инкрустирована бриллиантами. Костыль этот сыграл тогда огромную роль в создании образа княгини, так как оставил глубочайшее впечатление у гостей, а князь П. А. Вяземский увековечил его в альбоме княгини, посвятив этому сказочному аксессуару стихотворение.
Княгиня была достаточно остроумной, экстравагантной женщиной и свое столь ограниченное травмой положение на собственном балу сделала выигрышным. Она понимала, что дама в легком бальном, как правило, светлом платье, не имеющая возможности танцевать, затеряется в шуме бала. Тогда княгиня Зинаида Ивановна выбрала себе наряд из плотной ткани голубого цвета, украсив прическу сзади двумя ниспадающими до пола прозрачными шарфами, а спереди ее лоб украшала бриллиантовая звезда. Этот почти мистический наряд нашей роковой героини надолго остался в памяти ее современников.
Она овдовела еще до своего сорокалетия, став наследницей огромного состояния. Красота, молодость и богатство давали ей еще больше свободы и поднимали ее над границами общественного поведения. После кончины супруга она превратила свою жизнь в сплошной роман, не боясь осуждения светского общества. Она влюбляла в себя многих и многих. Ее сравнивали с героинями Бальзака, который воспевал красоту зрелых женщин. Так, ею был покорен даже император Николай I. Ее правнук Феликс Юсупов в своих мемуарах свидетельствует, что однажды в архивах своей прабабушки нашел записку от императора Николая, в которой русский самодержец сообщает княгине Зинаиде Ивановне, что дарит ей Эрмитаж в Царском Селе и просит ее поселиться там для встреч с ним. Но княгиня ответила императору отказом, из-за чего уехала за границу.
История строительства дачи княгини Юсуповой
Тем временем на ее участке в Царском Селе началось строительство дачи. Зинаида Ивановна и на этот раз проявила свой незаурядный ум и приказала зодчему Монигетти, обрусевшему итальянцу, состоявшему в должности придворного архитектора, построить своеобразную копию государева Эрмитажа. Монигетти блестяще «пересказал» великого Растрелли, которому принадлежит окончательный проект упомянутого выше павильона в Екатерининском парке. Архитектура дома княгини Юсуповой очень динамична. Фасады здания были окрашены в яркий цвет и декорированы очень сложной и активной лепниной. Стены украшали колонны, картуши, арочные окна, наличники которых оригинально повторяли красоту растреллевского Эрмитажа.
Угловые павильоны были восьмигранными, а крыши их были украшены балюстрадами. Центральный зал венчает купол, что особенно впечатляет при взгляде на этот дом. Внутренняя отделка также поражала своей красотой и богатством. Княгиня Юсупова обладала отличным вкусом и приобретала для своего дома прекраснейшие образцы прикладного искусства. Если говорить об усадьбе княгини Зинаиды Ивановны, то она состояла из трех построек: дачи хозяйки, кухонного флигеля, дома садовника. В усадьбе был пруд и сад, а также птичник, который не сохранился. Все вместе они создавали яркий усадебный комплекс.
Современное время
В 1998 году началась постепенная реставрация. Позже здание было взято в аренду на длительный срок, с целью провести в нем реконструкцию и открыть отель. Работы идут до сих пор (январь 2011 г.)В советское время здесь сначала разместилась детская трудовая колония им. Луначарского, затем летняя дача воспитанниц Ленинградского хореографического училища. В 1933 году в здании разместили лабораторию, а в комнатах поселили сотрудников Всероссийского института растениеводства. Они нанесли существенный урон интерьерам. Во время войны здание частично было разрушено, а после отремонтировано без реставрации. Окончательно уничтожило интерьеры размещение здесь детского трудового лагеря. Затем около 15 лет здание пустовало и продолжало ветшать, крыша обвалилась.
Редакция сайта Пушкин.ру
Дача княгини Юсуповой в Царском Селе (г. Пушкине): basilius3 — LiveJournal
- basilius3 (basilius3) wrote,
basilius3
basilius3
Однако если изучить архивы, все становится вполне обычным для Царского Села, города дворцового ведомства, земли коего принадлежали царствующему императору, не подлежащей отчуждению. Строительство здесь регулировалось особо жестко. Разрешение на отвод участка на правах Всемилостивейшего пожалования мог дать лишь царь, что после застройки документально оформлялось в виде «данной». Именно на таких условиях существовали домовладения кн. П. Багратиона, Кочубеев, гр. В. Гудовича, кн. О. Гогенфельзен (Палей) и др.
Строительство дач шло в последний период формирования Отдельного парка. Как сплошные зеленые кулисы, вдоль его границы смотрелись включенные в сложившуюся систему парковых дорог участки с садами. Основная часть насаждений, образовавших аллеи и куртины между Павловским шоссе и Верхней (Ново-Павловской) дорогой, появилась здесь благодаря трудам садовых мастеров Царскосельского дворцового правления Ф. Ф. Лямина и И. Ф. Пипера в 1839–1847 гг. Украшение нового парка было предметом большой озабоченности Николая I, от которого и исходила идея устройства богатых дач. Особое внимание уделялось социальному положению и «благонадежности» будущих дачевладельцев. Однако выбор был невелик – об отводе мест просили, в основном, небогатые обыватели Царского Села – булочники, камердинеры, военные. Осенью 1855 г. царь утвердил план отвода шести дачных «мест» в Отдельном парке, разработанный арх. А. Ф. Видовым. Вдове тайного советника кн. Юсуповой первой по ее прошению предоставили большой участок площадью около 2,2 га. Проект известного петербургского зодчего И. Монигетти император утвердил 20 января 1856 г.
Архитектура главного дома навеяна мотивами итальянских вилл. Его компактный объем был центром объемно-пространственной композиции сада. Парадные залы и кабинеты восьмигранной конфигурации в плане, образуя сквозные анфилады и связи с садовым ландшафтом, занимали бельэтаж. Одним из лучших в архитектуре Петербурга считается решение главного фасада с большой овальной террасой, плавно спускающейся в сад двумя лестницами. Облик его в то же время ассоциируется с постройками царскосельских парков. Наиболее ярко проявляется сходство с павильоном Эрмитаж. Общие черты видны в выразительном ступенчатом силуэте и решении плана с выступающими круглящимися ризалитами бельэтажа, характерной конфигурации мансардной крыши и венчающего купола. В архитектурной обработке фасадов использованы изысканные формы барокко, рисунок которых напоминает убранство растреллиевского павильона. Прием размещения кухни и комнат прислуги в отдельном флигеле, под углом примыкающем к основному объему, восходит к композиции императорского Баболовского дворца ( 1780-е гг., арх. И. В. Неелов).
«Учеников, много занятых в репертуаре театра и слабых здоровьем, дирекция вывозила на лето в Детское Село (ныне город Пушкин)…» – так пишет в книге «Я – Балерина» одна из легендарных выпускниц Академии русского балета (Ленинградского хореографического училища) и танцовщиц Мариинского (Кировского) театра Татьяна Вечеслова (1910-1991).
– Там наше училище арендовало дачу, где мы провели пять или шесть лет. Впервые мы поселились там в 1921 году. Вернее, то была не дача, а бывший дворец княгини Юсуповой великолепной архитектуры с большим парком. За резной чугунной оградой белел дворец, весь утонувший в кустах сирени, словно спрятавшийся от посторонних взглядов. Только фасадом он выходил на шоссе. Вокруг раскинулся замечательной красоты сад, и вся прелесть сада заключалась в том, что он был запущен. В течение нескольких лет рука садовника не прикасалась к нему. Там и возникла у меня особая любовь к цветам…» Татьяна Михайловна рассказывает о том, как ставили детский спектакль «Среди цветов» с текстом и танцами: главной героиней была Роза, внучку садовника танцевала Марина Семенова, Гортензию – Галина Уланова, а сама Вечеслова – Бабочку. «Смысл пьесы заключался в том, что труд и добро побеждали лень и заносчивость. На спектакль была приглашена вся школа во главе с А. Я. Вагановой…» «В те тяжелые суровые годы, – нам, детям, многого не хватало. Не хватало хлеба, сахара, масла… Но мы были переполнены жизненной энергии, любовью ко всему красивому. В саду мы находили лужайки, словно покрытые бело-розовой пеленой, – это цвели махровые маргаритки. Я никогда не видела маргариток такой величины… Сирень тоже была какая-то особенная, крупная и душистая, да и все цветы в саду цвели буйно и щедро. Пионы, жасмин, шиповник и море сирени… Запах сирени кружил голову. Весь сад был сиреневым, будто пролог из «Спящей красавицы»… Среди буйства красок девочка запоминает белый фасад. Хотя исторически он розовый, отчего «маленький дворец» и назывался «Розовая дача». В последние годы перед октябрьским переворотом она принадлежала внучке первой владелицы княгини Зинаиде Николаевне Юсуповой, графине Сумароковой-Эльстон (1861 – 1939), и, как сообщают источники, в 1910-е здесь шли довольно крупные работы. Но внучка не могла повелеть перекрасить дом, поскольку он построен в стиле необарокко, предполагающем немалое число колонн и лепнины по фасаду – традиционно белого цвета (Монигетти строил в подражание павильону «Эрмитаж», возведенному Растрелли ровно сотней лет раньше). Обилие декора, очевидно, и бросалось в глаза будущей балерине.
В 1933 г. облик интерьеров жестко изменило приспособление дачи под лабораторию (мукомолку) и квартиры сотрудников Всероссийского института растениеводства. Здание, пострадавшее за время войны и оккупации 1941–1944 гг., восстановили без реставрации.
Старые балконы с изящными коваными решетками разобрали, зато пристроили две новых террасы со стороны северо- и юго-западного фасадов. Частично уцелевшую к тому моменту отделку интерьеров окончательно уничтожили перепланировкой и приспособлением под детский санаторий.
Лестницу перенесли в объем центрального зала, заменив его перекрытие бетонными плитами. Еще до начала этих работ впервые в 1947 г. по заданию ЛО института «Академпроект» арх. Ю. В. Билинский и Д. Л. Гольд (1918–2003) выполнили обмер и фотофиксацию фасадов и интерьеров. В дополнение к двум фотографиям начала 1900-х гг. они являются основным иконографическим материалом по первоначальному облику памятника, представляя большой интерес для его изучения и реставрации.
Теперь здание памятника федерального значения взято в аренду Фондом 300-летия Петербурга на 49 лет, в 2001-м он начал ремонт и реставрацию Розовой дачи, а также «принадлежащего ей» строения «Домик садовника». Работы завершены примерно на 80 процентов.
Но на настоящий момент всё «заморожено» и в перспективе весь комплекс собираются отдать Музею театрального и музыкального искусства.
И в конце еще один фрагмент из книги Вечесловой: В Перми, куда был эвакуирован театр, «я вспоминала не раз детскосельский сад, он казался мне символом вечной жизни». И Вечеслова пишет эссе о цветах, оно заканчивается гимном гвоздике, этому осеннему цветку, который мы привычно считаем официозным или траурным, а он «никогда не осыпается. Она не отдает себя ни ветру, ни земле. Она гордо увядает, сопротивляясь до последних минут, пока ее зеленые чашечки не сожмут упрямых лепестков! И, глядя на умирающие цветы, я не думаю о грядущей весне с подснежниками, я оплакиваю расставание с гвоздикой и слышу ее властный голос: «Найди в осени весну и веру в жизнь!».
Информация частично взята с
сайта проекта «Энциклопедия Царского Села»
http://www.tsarselo.ru
Photo
Hint http://pics.livejournal.com/igrick/pic/000r1edq
Дача княгини Юсуповой в Царском Селе : lovers_of_art — LiveJournal
Строительство дач шло в последний период формирования Отдельного парка. Как сплошные зеленые кулисы, вдоль
его границы смотрелись включенные в сложившуюся систему парковых дорог участки с садами. Основная часть
насаждений, образовавших аллеи и куртины между Павловским шоссе и Верхней (Ново-Павловской) дорогой,
появилась здесь благодаря трудам садовых мастеров Царскосельского дворцового правления Ф. Ф. Лямина
и И. Ф. Пипера в 1839–1847 гг. Украшение нового парка было предметом большой озабоченности Николая I,
от которого и исходила идея устройства богатых дач. Особое внимание уделялось социальному положению и «благонадежности» будущих дачевладельцев. Однако выбор был невелик – об отводе мест просили, в основном,
небогатые обыватели Царского Села – булочники, камердинеры, военные. Осенью 1855 г. царь утвердил план
отвода шести дачных «мест» в Отдельном парке, разработанный арх. А. Ф. Видовым. Вдове тайного советника
кн. Юсуповой первой по ее прошению предоставили большой участок площадью около 2,2 га. Проект известного петербургского зодчего И. Монигетти император утвердил 20 января 1856 г.
Строительство велось на деньги владелицы и завершилось в 1859 г. в отсутствие княгини. Та не могла вернуться
из-за границы ввиду несанкционированного отъезда и неразрешенного второго брака. В документах того периода
ее именуют «супругой французского генерального советника», не упоминая прежних титула и фамилии.
Представителем заказчицы был ее поверенный, стройкой руководили вначале сам Монигетти, а затем каменных
дел мастер Торичелли. «Данную» на право владения от имени Александра II управляющий Царскосельского дворцового правления отправил с большим опозданием в 1863 г. через полицейский участок по петербургскому адресу княгини.
Текст без общепринятой в Царском Селе формулы «на вечное и потомственное владение» не лишен интереса:
«По Указу Его Величества Государя Императора Александра Николаевича, самодержца Всероссийского и проч.
и проч. дан сей лист супруге французского генерального советника графине Зинаиде Ивановой де Шово маркизе
де Серр на владение двумя местами с имеющимися на оных строениями, состоящими в г. Царском Селе 3 части
по левой стороне Павловского шоссе под No 1 и 2. Земля мерою, как значится на включаемом у сего плане
погону: с правой стороны 60 саж. с левой 69 саж.; а в остальной задней части места 85 саж. 2 арш.,
всего же квадрату 6364 саж. г. Царское село Майя 22 дня 1863 г. Подписано: Его Императорского Величества и проч.»
Архитектура главного дома навеяна мотивами итальянских вилл. Его компактный объем был центром
объемно-пространственной композиции сада. Парадные залы и кабинеты восьмигранной конфигурации в плане,
образуя сквозные анфилады и связи с садовым ландшафтом, занимали бельэтаж. Одним из лучших в архитектуре
Петербурга считается решение главного фасада с большой овальной террасой, плавно спускающейся в сад двумя
лестницами. Облик его в то же время ассоциируется с постройками царскосельских парков. Наиболее ярко
проявляется сходство с павильоном Эрмитаж. Общие черты видны в выразительном ступенчатом силуэте и решении
плана с выступающими круглящимися ризалитами бельэтажа, характерной конфигурации мансардной крыши и венчающего
купола. В архитектурной обработке фасадов использованы изысканные формы барокко, рисунок которых напоминает
убранство растреллиевского павильона. Прием размещения кухни и комнат прислуги в отдельном флигеле, под углом примыкающем к основному объему, восходит к композиции императорского Баболовского дворца ( 1780-е гг., арх. И. В. Неелов).
«Учеников, много занятых в репертуаре театра и слабых здоровьем, дирекция вывозила на лето в Детское Село
(ныне город Пушкин)…» – так пишет в книге «Я – Балерина» одна из легендарных выпускниц Академии русского
балета (Ленинградского хореографического училища) и танцовщиц Мариинского (Кировского) театра Татьяна
Вечеслова (1910-1991).
– Там наше училище арендовало дачу, где мы провели пять или шесть лет. Впервые мы поселились там в 1921 году.
Вернее, то была не дача, а бывший дворец княгини Юсуповой великолепной архитектуры с большим парком.
За резной чугунной оградой белел дворец, весь утонувший в кустах сирени, словно спрятавшийся от посторонних
взглядов. Только фасадом он выходил на шоссе. Вокруг раскинулся замечательной красоты сад, и вся прелесть
сада заключалась в том, что он был запущен. В течение нескольких лет рука садовника не прикасалась к нему.
Там и возникла у меня особая любовь к цветам…» Татьяна Михайловна рассказывает о том, как ставили детский
спектакль «Среди цветов» с текстом и танцами: главной героиней была Роза, внучку садовника танцевала
Марина Семенова, Гортензию – Галина Уланова, а сама Вечеслова – Бабочку. «Смысл пьесы заключался в том,
что труд и добро побеждали лень и заносчивость. На спектакль была приглашена вся школа во главе
с А. Я. Вагановой…» «В те тяжелые суровые годы, – нам, детям, многого не хватало. Не хватало хлеба,
сахара, масла… Но мы были переполнены жизненной энергии, любовью ко всему красивому. В саду мы находили
лужайки, словно покрытые бело-розовой пеленой, – это цвели махровые маргаритки. Я никогда не видела
маргариток такой величины… Сирень тоже была какая-то особенная, крупная и душистая, да и все цветы
в саду цвели буйно и щедро. Пионы, жасмин, шиповник и море сирени… Запах сирени кружил голову.
Весь сад был сиреневым, будто пролог из «Спящей красавицы»… Среди буйства красок девочка запоминает
белый фасад. Хотя исторически он розовый, отчего «маленький дворец» и назывался «Розовая дача».
В последние годы перед октябрьским переворотом она принадлежала внучке первой владелицы княгини
Зинаиде Николаевне Юсуповой, графине Сумароковой-Эльстон (1861 – 1939), и, как сообщают источники,
в 1910-е здесь шли довольно крупные работы. Но внучка не могла повелеть перекрасить дом, поскольку
он построен в стиле необарокко, предполагающем немалое число колонн и лепнины по фасаду – традиционно
белого цвета (Монигетти строил в подражание павильону «Эрмитаж», возведенному Растрелли ровно
сотней лет раньше). Обилие декора, очевидно, и бросалось в глаза будущей балерине.
В 1933 г. облик интерьеров жестко изменило приспособление дачи под лабораторию (мукомолку)
и квартиры сотрудников Всероссийского института растениеводства. Здание, пострадавшее за время
войны и оккупации 1941–1944 гг., восстановили без реставрации.
Старые балконы с изящными коваными решетками разобрали, зато пристроили две новых террасы со стороны
северо- и юго-западного фасадов. Частично уцелевшую к тому моменту отделку интерьеров окончательно уничтожили перепланировкой и приспособлением под детский санаторий.
Лестницу перенесли в объем центрального зала, заменив его перекрытие бетонными плитами.
Еще до начала этих работ впервые в 1947 г. по заданию ЛО института «Академпроект» арх. Ю. В. Билинский
и Д. Л. Гольд (1918–2003) выполнили обмер и фотофиксацию фасадов и интерьеров. В дополнение к двум
фотографиям начала 1900-х гг. они являются основным иконографическим материалом по первоначальному
облику памятника, представляя большой интерес для его изучения и реставрации.
Теперь здание памятника федерального значения взято в аренду Фондом 300-летия Петербурга на 49 лет,
в 2001-м он начал ремонт и реставрацию Розовой дачи, а также «принадлежащего ей» строения «Домик садовника».
Работы завершены примерно на 80 процентов.
Но на настоящий момент всё «заморожено» и в перспективе весь комплекс собирались отдать Музею театрального и музыкального искусства.
И в конце еще один фрагмент из книги Вечесловой: В Перми, куда был эвакуирован театр, «я вспоминала
не раз детскосельский сад, он казался мне символом вечной жизни». И Вечеслова пишет эссе о цветах,
оно заканчивается гимном гвоздике, этому осеннему цветку, который мы привычно считаем официозным или
траурным, а он «никогда не осыпается. Она не отдает себя ни ветру, ни земле. Она гордо увядает,
сопротивляясь до последних минут, пока ее зеленые чашечки не сожмут упрямых лепестков!
И, глядя на умирающие цветы, я не думаю о грядущей весне с подснежниками, я оплакиваю расставание
с гвоздикой и слышу ее властный голос: «Найди в осени весну и веру в жизнь!».
Усадьба княгини Юсуповой Пушкин | Усадьбы Дворцы Особняки
↑
Усадьба княгини Юсуповой является самой яркой постройкой, выполненной Монигетти по частному заказу в Царском Селе, и справедливо считается одной из «жемчужин» русской архитектуры. История строительства дачи княгини Юсуповой (урожденной Зинаиды Ивановны Нарышкиной) (1809-1893 гг.) овеяна ореолом тайны и романтики, сопутствовавших экстравагантной жизни этой представительницы древнего рода.
Однако если изучить архивы, все становится вполне обычным для Царского Села, города дворцового ведомства, земли коего принадлежали царствующему императору, не подлежать отчуждению.
Строительство здесь регулировалось особо жестко. Разрешение на отвод участка на правах Всемилостивейшего пожалования мог дать лишь царь, что после застройки документально оформлялось в виде «данной»:
«По Указу Его Величества Государя Императора Александра Николаевича, самодержца Всероссийского и проч. Дан сей лист супруге французского генерального советника графине Зинаиде Ивановой де Шово маркизе де Серр на владение двумя местами с имеющимися на оных строениями, состоящими в г. Царском Селе 3 части по левой стороне Павловского шоссе под № 1 и 2. Земля мерою, как значится на включаемом у сего плане погону: с правой стороны 60 саж. с левой 69 саж.; а в остальной задней части места 85 саж. 2 арш., всего же квадрату 6364 саж. г. Царское село Майя 22 дня 1863 г. Подписано: Его Императорского Величества».
Основная часть насаждений, образовавших аллеи и куртины между Павловским шоссе и Верхней (Ново-Павловской) дорогой, появилась здесь благодаря трудам садовых мастеров Царскосельского дворцового правления Ф. Ф. Лямина и И. Ф. Пипера в 1839–1847 гг.
Особое внимание уделялось социальному положению и «благонадежности» будущих дачевладельцев. Однако выбор был невелик – об отводе мест просили, в основном, небогатые обыватели Царского Села – булочники, камердинеры, военные.
Осенью 1855 года царь утвердил план отвода шести дачных «мест» в Отдельном парке, разработанный арх. А. Ф. Видовым. В 1854 году, в связи с распродажей участков земли под строительство частных дач вдоль Павловской дороги, княгиня Юсупова решила построить себе дом в Царском Селе. Вдове тайного советника княгини Юсуповой первой по ее прошению предоставили участок площадью около 2,2 га. 14 февраля 1856 года получила от имени великого князя Николая Николаевича разрешение «на постройку каменной дачи по левую сторону Павловской дороги» на двух десятинах земли. Но, вероятно, еще задолго до этого княгиня пригласила Монигетти составить проект особняка, так как хранящийся в ГМЗ «Царское Село» подписной эскиз дачи «Фасад на Павловскую дорогу» высочайше утвержден графом Адлербергом уже 20 января 1856 года (на листе имеется соответствующая помета).
Строительство велось на деньги владелицы и завершилось в 1859 году в отсутствие княгини. Та не могла вернуться из-за границы ввиду несанкционированного отъезда и неразрешенного второго брака. В документах того периода ее именуют «супругой французского генерального советника», не упоминая прежних титула и фамилии. Представителем заказчицы был ее поверенный, стройкой руководили вначале сам Монигетти, а затем каменных дел мастер Торичелли. «Данную» на право владения от имени Александра II управляющий Царскосельского дворцового правления отправил с большим опозданием в 1863 году через полицейский участок по петербургскому адресу княгини. Участок был сравнительно большой и открытый со всех сторон.
Юсупова представила архитектору полную свободу в выборе композиции и стиля дачи, ее размеров и разбивки сада. Условия устраивали Монигетти, и он принял заказ, пообещав Юсуповой построить нечто вроде царскосельского Эрмитажа. В связи с постройкой царскосельской дачи в семье Юсуповых сохранилось предание, описанное в мемуарах правнуком Зинаиды Ивановны — Феликсом Юсуповым. Согласно этому преданию. Николай I однажды предложил княгине провести лето в «царскосельском домике «Эрмитаж»». Княгиня ответила, что «отказывается принять подарок, ибо привыкла жить у себя дома и вполне достаточна собственным имением. А все ж купила землицы близ дворца и построила домик в точности как государев подарок». Действительно, исследователи, описывающие дачу 3. И. Юсуповой, всегда сравнивают ее с находящимся неподалеку павильонов Эрмитаж: два здания роднит и диагональное размещение ботовых флигелей, и форма купола, расположенного нал центральным залом.
Особняк Юсуповой получился эффектным и живописным, однако его фасады явно перегружены декоративными деталями, что особенно ощущается при сопоставлении постройки Монигетти с ее прототипом— царскосельским Эрмитажем. Перегруженность декором, вычурный рисунок лепнины внесли в облик здания ту манерность и дробность, которая отличает его от произведений Растрелли и Чевакинского. Особняк Юсуповой, подобно фасадам великокняжеских дворцов — Ново-Михайловского и Николаевского, строительство которых (по проектам архитектора А. И. Штакеншнейдера) развернулось в эти же годы, характеризует тот процесс нарастания декоративности, количественного «умножения» на фасадах лепных деталей, который быстрым темпом развивался в архитектуре в конце 50—60-х годов. В итоге этого процесса эклектизм перешел в свою вторую стадию, охватывающую последнюю треть XIX века, отмеченную решительной антипатией к простоте, окончательной утратой чувства меры в декорировке фасадов и произвольным смешением стилей.
На даче Юсуповых находились интереснейшие коллекции декоративно-прикладного искусства, редчайшие минералы, великолепная живопись. После революции коллекции особняка были переданы в Екатерининский дворец.
Сначала в здании размещалась детская трудовая колония им. Луначарского, а с 1920-х гг — а здание приспособлено для отдыха воспитанниц хореографических училищ. С 1921 года усадьба была летней дачей воспитанниц Ленинградского хореографического училища, стены ее помнят юных Галину Уланову, Марию Семенову, Татьяну Вечеслову.
В 1933 году облик интерьеров жестко изменило приспособление дачи под лабораторию (мукомолку) и квартиры сотрудников Всероссийского института растениеводства. О трагичной судьбе одной из семей, живших до войны на даче читайте здесь.
Пострадавшее за время войны и оккупации в 1941-1944 годах, здание отремонтировали без реставрации, пристроив две новые террасы. Частично уцелевшую к тому моменту отделку интерьеров окончательно уничтожили перепланировкой и приспособлением под детский санаторий. Лестницу перенесли в объем центрального зала, заменив его перекрытие бетонными плитами.
Затем здание пустовало. Полтора десятка лет на месте главного дома дачи княгини Юсуповой можно было видеть лишь обгоревшие стены да провалы крыш. В настоящее время заканчивается воссоздание купола (проект 1998 года ОАО «Литейная часть-91»). Произведена разборка послевоенных перегородок, выполнены первоочередные реставрационные работы. В 2003 году в арх. мастерской «Рест-Арт-Проект» разработан эскизный проект реставрации.
Адрес усадьбы княгини Юсуповой:
город Пушкин, Павловское шоссе 10, 12
Уважаемые, друзья! Если статья оказалась вам полезной, будем признательны за рекомендацию нашего проекта своим друзьям и знакомым. Воспользуйтесь кнопками социальных сетей которые находятся вверху статьи.
Вы можете оказать нам посильную финансовую помощь (деньги пойдут на оплату хостинга, раскрутку в сети и новый более современный дизайн).
До новых встреч на страницах нашего сайта «Усадьбы Дворцы Особняки».
Оставляйте свои комментарии, подписывайтесь на обновления: 
RSS
Email или 
twitter
Рекомендую посмотреть
Статью посмотрели: 4 039
Дача княгини Юсуповой в Царском Селе (г. Пушкине)
История строительства дачи княгини Юсуповой (урожд. Зинаиды Ивановны Нарышкиной, 1797–1897) овеяна ореолом тайны и романтики, сопутствовавших экстравагантной жизни этой представительницы древнего рода.Однако если изучить архивы, все становится вполне обычным для Царского Села, города дворцового ведомства, земли коего принадлежали царствующему императору, не подлежащей отчуждению. Строительство здесь регулировалось особо жестко. Разрешение на отвод участка на правах Всемилостивейшего пожалования мог дать лишь царь, что после застройки документально оформлялось в виде «данной». Именно на таких условиях существовали домовладения кн. П. Багратиона, Кочубеев, гр. В. Гудовича, кн. О. Гогенфельзен (Палей) и др.
Строительство дач шло в последний период формирования Отдельного парка. Как сплошные зеленые кулисы, вдоль его границы смотрелись включенные в сложившуюся систему парковых дорог участки с садами. Основная часть насаждений, образовавших аллеи и куртины между Павловским шоссе и Верхней (Ново-Павловской) дорогой, появилась здесь благодаря трудам садовых мастеров Царскосельского дворцового правления Ф. Ф. Лямина и И. Ф. Пипера в 1839–1847 гг. Украшение нового парка было предметом большой озабоченности Николая I, от которого и исходила идея устройства богатых дач. Особое внимание уделялось социальному положению и «благонадежности» будущих дачевладельцев. Однако выбор был невелик – об отводе мест просили, в основном, небогатые обыватели Царского Села – булочники, камердинеры, военные. Осенью 1855 г. царь утвердил план отвода шести дачных «мест» в Отдельном парке, разработанный арх. А. Ф. Видовым. Вдове тайного советника кн. Юсуповой первой по ее прошению предоставили большой участок площадью около 2,2 га. Проект известного петербургского зодчего И. Монигетти император утвердил 20 января 1856 г.
Строительство велось на деньги владелицы и завершилось в 1859 г. в отсутствие княгини. Та не могла вернуться из-за границы ввиду несанкционированного отъезда и неразрешенного второго брака. В документах того периода ее именуют «супругой французского генерального советника», не упоминая прежних титула и фамилии. Представителем заказчицы был ее поверенный, стройкой руководили вначале сам Монигетти, а затем каменных дел мастер Торичелли. «Данную» на право владения от имени Александра II управляющий Царскосельского дворцового правления отправил с большим опозданием в 1863 г. через полицейский участок по петербургскому адресу княгини. Текст без общепринятой в Царском Селе формулы «на вечное и потомственное владение» не лишен интереса: «По Указу Его Величества Государя Императора Александра Николаевича, самодержца Всероссийского и проч. и проч. дан сей лист супруге французского генерального советника графине Зинаиде Ивановой де Шово маркизе де Серр на владение двумя местами с имеющимися на оных строениями, состоящими в г. Царском Селе 3 части по левой стороне Павловского шоссе под No 1 и 2. Земля мерою, как значится на включаемом у сего плане погону: с правой стороны 60 саж. с левой 69 саж.; а в остальной задней части места 85 саж. 2 арш., всего же квадрату 6364 саж. г. Царское село Майя 22 дня 1863 г. Подписано: Его Императорского Величества и проч.».
Архитектура главного дома навеяна мотивами итальянских вилл. Его компактный объем был центром объемно-пространственной композиции сада. Парадные залы и кабинеты восьмигранной конфигурации в плане, образуя сквозные анфилады и связи с садовым ландшафтом, занимали бельэтаж. Одним из лучших в архитектуре Петербурга считается решение главного фасада с большой овальной террасой, плавно спускающейся в сад двумя лестницами. Облик его в то же время ассоциируется с постройками царскосельских парков. Наиболее ярко проявляется сходство с павильоном Эрмитаж. Общие черты видны в выразительном ступенчатом силуэте и решении плана с выступающими круглящимися ризалитами бельэтажа, характерной конфигурации мансардной крыши и венчающего купола. В архитектурной обработке фасадов использованы изысканные формы барокко, рисунок которых напоминает убранство растреллиевского павильона. Прием размещения кухни и комнат прислуги в отдельном флигеле, под углом примыкающем к основному объему, восходит к композиции императорского Баболовского дворца ( 1780-е гг., арх. И. В. Неелов).
«Учеников, много занятых в репертуаре театра и слабых здоровьем, дирекция вывозила на лето в Детское Село (ныне город Пушкин)…» – так пишет в книге «Я – Балерина» одна из легендарных выпускниц Академии русского балета (Ленинградского хореографического училища) и танцовщиц Мариинского (Кировского) театра Татьяна Вечеслова (1910-1991).
– Там наше училище арендовало дачу, где мы провели пять или шесть лет. Впервые мы поселились там в 1921 году. Вернее, то была не дача, а бывший дворец княгини Юсуповой великолепной архитектуры с большим парком. За резной чугунной оградой белел дворец, весь утонувший в кустах сирени, словно спрятавшийся от посторонних взглядов. Только фасадом он выходил на шоссе. Вокруг раскинулся замечательной красоты сад, и вся прелесть сада заключалась в том, что он был запущен. В течение нескольких лет рука садовника не прикасалась к нему. Там и возникла у меня особая любовь к цветам…» Татьяна Михайловна рассказывает о том, как ставили детский спектакль «Среди цветов» с текстом и танцами: главной героиней была Роза, внучку садовника танцевала Марина Семенова, Гортензию – Галина Уланова, а сама Вечеслова – Бабочку. «Смысл пьесы заключался в том, что труд и добро побеждали лень и заносчивость. На спектакль была приглашена вся школа во главе с А. Я. Вагановой…» «В те тяжелые суровые годы, – нам, детям, многого не хватало. Не хватало хлеба, сахара, масла… Но мы были переполнены жизненной энергии, любовью ко всему красивому. В саду мы находили лужайки, словно покрытые бело-розовой пеленой, – это цвели махровые маргаритки. Я никогда не видела маргариток такой величины… Сирень тоже была какая-то особенная, крупная и душистая, да и все цветы в саду цвели буйно и щедро. Пионы, жасмин, шиповник и море сирени… Запах сирени кружил голову. Весь сад был сиреневым, будто пролог из «Спящей красавицы»… Среди буйства красок девочка запоминает белый фасад. Хотя исторически он розовый, отчего «маленький дворец» и назывался «Розовая дача». В последние годы перед октябрьским переворотом она принадлежала внучке первой владелицы княгини Зинаиде Николаевне Юсуповой, графине Сумароковой-Эльстон (1861 – 1939), и, как сообщают источники, в 1910-е здесь шли довольно крупные работы. Но внучка не могла повелеть перекрасить дом, поскольку он построен в стиле необарокко, предполагающем немалое число колонн и лепнины по фасаду – традиционно белого цвета (Монигетти строил в подражание павильону «Эрмитаж», возведенному Растрелли ровно сотней лет раньше). Обилие декора, очевидно, и бросалось в глаза будущей балерине.
В 1933 г. облик интерьеров жестко изменило приспособление дачи под лабораторию (мукомолку) и квартиры сотрудников Всероссийского института растениеводства. Здание, пострадавшее за время войны и оккупации 1941–1944 гг., восстановили без реставрации.
Старые балконы с изящными коваными решетками разобрали, зато пристроили две новых террасы со стороны северо- и юго-западного фасадов. Частично уцелевшую к тому моменту отделку интерьеров окончательно уничтожили перепланировкой и приспособлением под детский санаторий.
Лестницу перенесли в объем центрального зала, заменив его перекрытие бетонными плитами. Еще до начала этих работ впервые в 1947 г. по заданию ЛО института «Академпроект» арх. Ю. В. Билинский и Д. Л. Гольд (1918–2003) выполнили обмер и фотофиксацию фасадов и интерьеров. В дополнение к двум фотографиям начала 1900-х гг. они являются основным иконографическим материалом по первоначальному облику памятника, представляя большой интерес для его изучения и реставрации.
Теперь здание памятника федерального значения взято в аренду Фондом 300-летия Петербурга на 49 лет, в 2001-м он начал ремонт и реставрацию Розовой дачи, а также «принадлежащего ей» строения «Домик садовника». Работы завершены примерно на 80 процентов.
Но на настоящий момент всё «заморожено» и в перспективе весь комплекс собираются отдать Музею театрального и музыкального искусства.
И в конце еще один фрагмент из книги Вечесловой: В Перми, куда был эвакуирован театр, «я вспоминала не раз детскосельский сад, он казался мне символом вечной жизни». И Вечеслова пишет эссе о цветах, оно заканчивается гимном гвоздике, этому осеннему цветку, который мы привычно считаем официозным или траурным, а он «никогда не осыпается. Она не отдает себя ни ветру, ни земле. Она гордо увядает, сопротивляясь до последних минут, пока ее зеленые чашечки не сожмут упрямых лепестков! И, глядя на умирающие цветы, я не думаю о грядущей весне с подснежниками, я оплакиваю расставание с гвоздикой и слышу ее властный голос: «Найди в осени весну и веру в жизнь!».
ОСОБНЯК ЮСУПОВОЙ. В ГОСТЯХ У «ПИКОВОЙ ДАМЫ»: vasily_sergeev — LiveJournal
Княгиня была фавориткой российского императора Николая I. Говорили, что время путешествия во Францию у Зинаиды Юсуповой случился роман с императором Наполеоном III, хотя ее потомки эти слухи опровергали.
Зинаида Юсупова (урожденная Нарышкина)
Как отмечает князь Феликс, у Зинаиды Юсуповой хранились письма Николая I недвусмысленного содержания. Гордая княгиня отказывалась принимать подарки императора. Для нее было недопустимо опуститься до уровня простой фаворитки, выпрашивающей государевой милости.
«Впоследствии, разбирая прабабкин архив, среди посланий от разных знаменитых современников нашел я письма к ней императора Николая. Характер писем сомнений не оставлял. В одной записке Николай говорит, что дарит ей царскосельский домик «Эрмитаж» и просит прожить в нем лето, чтобы им было где видеться. К записке приколота копия ответа. Княгиня Юсупова благодарит Его Величество, но отказывается принять подарок, ибо привыкла жить у себя дома и вполне достаточна собственным именьем! А все ж купила землицы близ дворца и построила домик – в точности государев подарок. И живала там, и принимала царских особ».
Лестница особняка
Как обычно, когда кто-то попадал в немилость императора, светское общество отворачивалось от него. Зинаида Юсупова была одна из немногих в свете, кто мог демонстративно беседовать с «отверженными» и принимать их у себя в гостях.
В светских конфликтах княгиня Юсупова обычно действовала честно. Во время светских интриг против Пушкина она приняла сторону поэта.
После ссоры с императором Зинаида уехала в Париж, где с легкостью покорила высшее общество, сам император Наполеон III искал ее расположения, но «ответа не получил» — как утверждал князь Феликс. Для княгини оказался милее молодой офицер Шово, за которого она вышла замуж и подарила ему замок с поместьем. Зинаиде было 52 года, Шово – 32 года.
Их брак продлился 40 лет. Зинаида пережила своего молодого мужа, который при ее помощи сделал политическую карьеру во Франции. Завещание покойного мужа стало для дамы ударом – он завещал их семейный замок своей родне (по версии князя Феликса – любовнице). Юсуповой пришлось выкупать любимое имение за полтора миллиона франков.
Легенды, о которых я писала в прошлой заметке о проклятье, подтверждаются записями из дневника князя Феликса Юсупова, который получил в наследство особняк прабабушки.
Зеркало в кабинете
В обществе обсуждали бурный роман княгини Зинаиды с молодым революционером, который был арестован, а княгиня заплатила тюремщикам, чтобы любовника отпускали к ней на ночь. По другой легенде, она устроила революционеру побег и спрятала у себя дома. Когда любовник умер, дама похоронила его в стенах своего дома. После революции в стенах особняка был найден скелет в саване.
Эту историю приводит князь Феликс в своем дневнике:
«В 1925 году, живя в Париже в эмиграции, прочел я в газете, что при обыске наших петербургских домов большевики нашли в прабабкиной спальне потайную дверь, а за дверью – мужской скелет в саване… Потом гадал и гадал я о нем. Может, принадлежал он тому юному революционеру, прабабкиному возлюбленному, и она, устроив ему побег, так и прятала его у себя, пока не помер?»
В дневнике князь отмечает, что боялся оставаться один в комнатах прабабкиного дома: «Помню, когда, очень давно, разбирался я в той спальне в прадедовых бумагах, то было мне очень не по себе, и звал я лакея, чтобы не сидеть в комнате одному».
Синий зал украшен картинами в стиле барокко с эпизодами из жизни царицы Клеопатры. На этой картине Клеопартра, хвастаясь перед Марком Антонием своим богатством, растворила в кубке с уксусом драгоценную жемчужину
Помню, давно видела репродукции, но не знала, что они украшали дворец Юсуповой
Клеопатра и Марк Антоний
Шикарный бальный зал
Зал в ожидании бала в наши дни
В старинных зеркалах кажется вот-вот промелькнут тени владельцев дома
Этот портрет княгини висит в холле. Хозяйка благосклонно встречает гостей
По воспоминаниям современницы в 1836 году княгиня Юсупова давала пышный бал в своем доме, но сама не танцевала из-за травмы ноги, ходила опираясь на старый костыль дедушки, который в свете прозвали «магическим».
«Хозяйка дома, красавица Зинаида Ивановна Юсупова, совсем не танцевала на своём бале, потому что в начале зимы этого года, катаясь с кем-то с ледяной горы, сильно зашибла себе ногу, прихрамывала и, не опираясь на костыль, даже ходить не могла. … У неё в руке был костыль какой-то дедовский, старозаветный, чёрного дерева и по всей рукоятке сплошь усыпанный крупными бриллиантами. В одном уж этом костыле было что-то сказочное, волшебное».
Поэт Вяземский посвятил хозяйке бала стихотворение:
Костыль — Вам дар небес: любите Ваш костыль!
Он был для Вас судьбы полезною указкой,
И в школе жизни он Вам указал на быль,
Когда Вам жизнь была одной волшебной сказкой
В старости княгиня, как вспоминал Феликс, стала до неприличия скупой. Одна угощала родственников старыми заплесневелыми конфетами. Феликс не отказывался от таких «гостинцев», чтобы не огорчать бабулю.
«В иных вещах проявляла она странную скупость. К примеру, угощала нас заплесневелыми шоколадными конфетами, какие хранила в бонбоньерке из горного хрусталя с инкрустацией. Я один их и ел. Думаю, потому она и любила меня особенно. Когда тянулся я к шоколадкам, которые никто не хотел, старушка гладила меня по голове и говорила: «Какое чудное дитя».
Я немного побродила по темным комнатам и коридорам особняка вдали от шума бала
Сейчас в особняке располагается «Санкт-Петербургский институт внешнеэкономических связей, экономики и права» (ИВЭСЭП). Представляется, как призрак хозяйки пугает студентов, не сдавших сессию
Роковую красавицу княгиню Юсупову тоже прозвали «Пиковой Дамой» (поначалу это прозвище носила княгиня Голицына). Дом Юсуповой называли «домом пиковой дамы». Возможно, старая княгиня Голицына передала Юсуповой титул «дамы пик» после своей смерти.
О пиковой-даме Юсуповой и ее доме есть песенка.
Николай Агнивцев
«Случай на Литейном проспекте»
В этоть вечер над Невою
Встал туман!.. И град Петра
Запахнулся с головою
В белый плащ из серебра…
И тотчас же, для начала,
С томным криком, вдалеке,
Поскользнулась и упала
Дама с мушкой на щеке.
— На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьего угла,
Там, где Пиковая Дама
По преданию жила!
И в слезах, прождав немало
Чтобы кто помог ей встать,
В огорченьи страшном стала
Дама ручками махать.
И на зов прекрасных ручек
К ней со всех пустившись ног,
Некий гвардии поручик
Мигом даме встать помог
— На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьего угла,
Там, где Пиковая Дама
По преданию жила!
Что же дальше? Ах, избавьте!
Неизвестен нам финал.
Мы не видели… — Представьте,
Нам… туман… там помешал…
Мы одно сказать лишь можем:
Был поручик очень мил!..
И затем, одним прохожим
Поцелуй услышан был.
— На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьяго угла
Там, где Пиковая Дама
По преданию жила!
Театр особняка
Зинаида Юсупова в зрелые годы
Княгиня Юсупова прожила долгую насыщенную жизнь.
«Умерла она, когда ей было сто лет, в Париже, в 1897 году, оставив моей матери все свои драгоценности, брату моему булонский особняк на Парк-де-Прэнс, а мне – дома в Москве и Санкт-Петербурге» — писал князь Феликс.
В годы первой мировой войны князь Феликс в доме прабабушки открыл госпиталь
http://lenarudenko.livejournal.com/263197.html
Заброшенная дача Юсуповой станет филиалом Музея Суворова
В Царском селе появится новый музей. Он займет старинный особняк – дачу княгини Зинаиды Юсуповой, возведенную в середине XIX века. Заброшенное в последнее десятилетие здание собирается отреставрировать Музей Суворова, которому не так давно оно стало принадлежать. Там сделают военно-исторический центр «Суворовец», куда войдет и «Музей всех войн».
Проект будущего музея уже разработала студия «Шоу Консалтинг». Известно, что на цокольном этаже особняка хотят расположить залы входной группы: вестибюль, кассовый зал, гардероб и «Зал парадов» – место сбора экскурсионных групп.
В «Музее всех войн» будут залы, посвященные четырем стихиям. Фото: скришнот видео с сайта showconsulting.ru
Основная экспозиция развернется на первом этаже особняка и будет включать семь залов. Первый из них представлен под названием «Мифология войны».
– В его центре установлен проекционно-механический макет в форме половины земного шара. За 6-8 минут перед глазами зрителей пролетает вся военная мировая история – от мифологической первой войны – первой красной точке на планете – до войны 21-го века, когда уже практически весь земной шар окрашен в красный. Прозвучит рассказ о военной мифологии разных народов, – отмечают создатели проекта.
Отдельный зал посвятят истории рода Юсуповых. В частности, и бывшей владелице особняка, который за время существования не раз затронули военные действия.
Следующие четыре зала посвятят стихиям – «Земля», «Вода», «Огонь» и «Воздух».
Особняк княгини Юсуповой в Царском селе сегодня выглядит так. Фото: pushkin.ru
Последний зал – «Память» – расскажет о ядерном оружии, о стратегии его сдерживания и борьбе современного мира против войны. Внимание посетителей музея обратят к трагедии в Хиросиме и Нагасаки, которой будет посвящена инсталляция этого зала.
– Макет, установленный на подиуме в центре зала, изображает японский город до атаки. Над ним нависает макет американской атомной бомбы «Малыш». Всю конструкцию окружает решетка. В ее ячейках – символы последствий атомного взрыва: обломки, ядерный гриб, тени сгоревших людей, тяжелые последствия облучения. Финальная часть экспозиции позволит каждому задуматься о целесообразности человеческих жертв, которые несет за собой любая война, – отмечают в студии «Шоу Консалтинг».
В особняке сделают музейное пространство и военно-исторический центр. Фото: скришнот видео с сайта showconsulting.ru
В планах на втором этаже особняка образовательные пространства. А в парковой части архитектурного ансамбля дачи можно будет проводить исторические реконструкции. Правда, чтобы особняк Юсуповой обрел новую жизнь и превратился в музей, потребуется около трех-четырех лет. К работам собираются приступить в следующем году, когда в Смольном откроют финансирование этого проекта.
Кстати, исторические интерьеры дачи до наших дней не дошли. В разное время в особняке располагались детская трудовая колония, хореографическое училище и даже лаборатория. Во время войны дача была частично разрушена, потом ее восстановили.