Николя клод леду – ЛЕДУ КЛОД НИКОЛА — информация на портале Энциклопедия Всемирная история

Леду, Клод-Николя — Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Леду.

Клод-Николя Леду (фр. Claude Nicolas Ledoux; 21 марта 1736 (1736-03-21) — 19 ноября 1806, Париж) — мастер архитектуры французского классицизма, предвосхитивший многие принципы модернизма. Его часто называли «проклятым архитектором», так как большинство его произведений было разрушено^[6].

Клод-Николя Леду родился 21 марта 1736 года в округе Эперне.

Аббатство Саснаж финансировало его обучение в Париже (1749–1753) в Коллеж де Бове , где он прошел курс классики. Выйдя из колледжа в 17 лет он устроился на работу гравером, но четыре года спустя он начал изучать архитектуру под руководством Жака-Франсуа Блонделя, к которому он сохранял уважение на протяжении всей жизни.

Ученик Блонделя. В 1760-е и начале 1770-х годов проектировал для французской знати изящные городские особняки «в английском вкусе», первостепенные образцы «стиля Людовика XVI», большинство этих строений было снесено ещё в XIX веке. Примечательными работами этого периода являются внутренний декор парижского «Кафе Годо», обшивки стен которого сейчас восстановлены в экспозиции Музея истории Парижа (1762), «Павильон музыки» в лувесьенском поместье мадам дю Барри (1770—1771), дом балерины М.-М. Гимар в 7 округе Парижа (1770).

в 1770 году маркиз де Монтескью-Фезансак поручил Леду перестроить старый замок на вершине холма в его поместье в Мопертюи. Леду перестроил замок и создал новые сады, изобилующие фонтанами. Кроме того, в садах и парке он построил оранжерею.

В 1771—1773 годах при возведении театра в Безансоне обратился к архитектуре греческого Пестума, заменив иерархические ложи «народным» амфитеатром. В 1785-1789 годах возвёл вокруг Парижа пятьдесят таможенных застав (сохранилось только четыре), внушительные геометрические объёмы которых предвещали эстетику ампира. Несмотря на созвучность многих своих замыслов идеалам Французской революции, в 1793-1794 годах был в заточении за связи с жирондистами. Леду — сторонник монархии, он считает, что общество и государство нуждаются в реформе, но в рамках старого порядка, с сохранением добродетелей дворянства.

В последнее десятилетие жизни Леду практически не строил, сосредоточившись на разработке малопрактичных, визионерских замыслов «идеального города» в Шо (построенная солеварня в Арк-э-Сенан — памятник Всемирного наследия). Планы Леду предусматривали оптимальное сочетание промышленной, административной и жилой застройки с целью «совершенствования общества». Многие наброски, являющиеся бумажной архитектурой, носят утопический, если не сказать сюрреалистический характер — таковы дом садовника в виде правильной сферы, дом терпимости в виде фаллоса и т. д. Первый том его проектов вышел в печать в 1804 году, второй том был опубликован посмертно, в 1847 году.

Название трактата Леду «Архитектура, рассмотренная в связи с искусствами, нравами и законодательством» («L’architecture consideré par les rapport des arts, des moeurs et de la legislation

», 1804)^[7] было отсылкой на известную работу мадам де Сталь «Литература, рассмотренная в связи с социальными институтами», появившуюся четыре года ранее. Намёк на литературу в названии трактата уже говорит о связи словесного и архитектурного искусства, по крайней мере, так он хотел представить свой труд. В основе архитектуры лежит принцип «единства замысла и линий», дополненный разнообразием форм, законами соответствия, благопристойности и экономии. Архитектура подражает также и организации человеческого общества. Одновременно с этим, в случаях, когда Леду говорит о мироустройстве, он описывает его в архитектурных образах, через призму архитектуры. Архитектура не только подражает обществу, но и воспитывает его: характер монументов служит очищению нравов. Красота для Леду в пропорции, соотношении масс и деталей, и это красота способна воздействовать на общество, в чём и есть её цель.

Эмиль Кауфман, историк искусства провозглашает его, ни много ни мало, отцом современной архитектуры, предшественником Ле Корбюзье. Книга Кауфмана, которая так и называется «От Леду до Ле Корбюзье. Происхождение и развитие автономной архитектуры», вышла в Америке в 1933 году, где появляется термин «революционные архитекторы». Кауфман искал обоснования для авангардного искусства своего времени в эпохе Великой французской революции, Выдвинув идею революционных архитекторов и их революционной архитектуры, впервые претендующей на автономность, он находился в русле горячо обсуждаемого в начале XX века вопроса о проблеме отношений культуры инноваций (авангарда) и политической революции. Своими архитектурными утопиями Леду во многом предвещал работы модернистов и конструктивистов начала XX века

[8]. Он даже применял своеобразный «модулор», исполняя проекты по сетке, в которую вписывался стоящий человек со скрещенными руками (квадрат этой сетки принимали за модульную единицу)^[6].

Клод-Николя Леду умер 19 ноября 1806 года в Париже.

• Барабанов А. А. Клод-Николя Леду. Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству. Том 1. Екатеринбург: Архитектон — Издательство УралГАХА, КАНОН, 2003.
• Саваренская, Т. Ф. Западноевропейское градостроительство XVII—XIX веков. М: Стройиздат, 1987. — 192 с.
• Gallet, Michel (1980). Claude-Nicolas Ledoux (1736–1806). Paris.

• 

  Павильон музыки

• 

  Проект дома садовника

• 

  Проект дома терпимости

• 

  Проект дома хранителя источника

Леду Клод Никола, знаменитые архитекторы

Клод Никола Леду (Claude Nicolas Ledoux) – яркий представитель французского классицизма, предвестник многих принципов модернизма. Родился 21 марта 1736 года в Дормане (Dorman), что находится в Шампани (Champagne).

Клод Никола Леду (Claude Nicolas Ledoux, 1736-1806 гг.)

Архитектурный почерк Клода Никола Леду

Первыми учителями Клода Никола Леду были известные архитекторы Ж.Ф.Блондель (J.F.Blondel) и Л.Ф.Труард (L.F.Truard). После обучения он стал заниматься оформлением витрин. Свою архитектурную деятельность он начал с 1760 года. В течение 10 лет Никола Леду проектировал изящные городские усадьбы для французской элиты «в английском» стиле. Однако большая часть этих сооружений была разрушена уже в 19 веке, из-за чего Леду даже прозвали «проклятым архитектором». На архитектурное видение Клода Никола Леду, начиная с 1770 года, оказывает огромное влияние великий зодчий 16 века, Андреа Палладио (Andrea Palladio). Этот период творчества Клода Никола Леду даже носит название – палладианский. Возведение в Париже ряда особняков поспособствовало тому, что архитектор начал стремительно подниматься по карьерной лестнице и к 1773 году его назначили членом Королевской академии архитектуры. К 1790 году творчество Леду основывается на новом классицистическом направлении. Отталкиваясь от канонов классического стиля, он, тем не менее, перерабатывал их, отказываясь от излишеств декорирования, пышности и усложненных планов. Работая с использованием античных колоннад, портиков и ордеров, он привносит свое новаторское, аскетическое видение форм. Клод Никола Леду начинает сооружать общественные здания с ясными, конструктивно простыми формами и чистыми объемами, с мощной каменной кладкой и контрастностью геометрических пропорций. Строгое, оправданное, полезное и рациональное в формах – именно эти, приемлемые для него истины, оставляют неизгладимый след на любом произведении, которое он создавал.

«Павильон музыки» мадам дюБарри в поместье Лувесьенн («Pavillon de musique» Madame du Barry à Louveciennes l’immobilier)

В1770-1771 гг., в поместье Лувесьенн (de Louveciennes) архитектор для мадам дю Барри (Madame du Barry) строит элегантный садовый павильон с кессонированными сводами с минимумом лепнины, строгим ордером, прямоугольными проемами дверей и окон.

«Павильон музыки» мадам дюБарри в поместье Лувесьенн («Pavillon de musique» Madame du Barry à Louveciennes l’immobilier, 1770-1771 гг.)

Отель балерины М.-М. Гимар на шоссе д’Антен в Париже (Hotel de mademoiselle Guimard)

В 1770 году, для французской балерины Мари-Мадлен Гимар (Marie-Madeleine Guimard) архитектор проектирует отель (Hotel de mademoiselle Guimard), что расположен на шоссе д’Антен в Париже (rue de la Chaussée-d’Antin). Здание было выполнено в неоклассическом стиле. При реконструкции Парижа Эженом Османом здание было снесено.

Отель балерины М.-М. Гимар (Hôtel Guimard in the Chaussée d’Antin 1770 г.)

Королевская солеварня в Арк-э-Сенан (Saline royale d’Arc-et-Senans)

Большинство спроектированных Леду архитектурных творений были откровенно утопическими. Развивая идею ренессансного “идеального” города, он считал, что домам, с определенным назначением, должна соответствовать конкретная форма. В виде шара он представлял дома людей, связанных с сельским хозяйством и садоводством, в виде вагины или фаллоса должны были строиться дома терпимости, куб должен был олицетворять дом сторожа и т.п. В проектах Клода Никола Леду чувствовалось проявление социального утопизма. Именно в таком архитектурном решении он видел необходимое сочетание цели «усовершенствования общества» и жилого, промышленного и административного строительства. В 1771 году, архитектор разрабатывает проект промышленного города Шо (Sho), что находится в провинции Франш-Конте (Franche-Comté), при рудниках с солевыми залежами. Основой планировки служил принцип построения центральной площади и улиц, радиально исходящих от неё к изолированным домам, увязанным в единый комплекс. При этом в каждый из этих домов должен был нести конкретную, направленную на воспитание человека цель. «Воспитывающий» архитектурный ансамбль состоял из Дома братства, Дома воспитания и Дома дружбы. Данный проект он частично осуществил, создав в 1775-1779 гг. Королевскую солеварню в Арк-э-Сенан (Saline royale d’Arc-et-Senans). В своем проекте Леду сумел сочетать изящный архитектурный стиль с крайней рациональностью и заботой о «промышленной эффективности» постройки. В итоге, королевская солеварня, включающая одиннадцать зданий, выполненных в неоклассическом стиле и расположенных в виде полумесяца, больше была похожа на дворец, а не на комплекс заводских помещений. Центральное здание солеварни, а именно, дом управляющего, украшали портики и перистиль. По сторонам центрального здания были размещены технические и промышленные постройки, за которыми располагались жилые помещения. В декорировании всех зданий были использованы античные архитектурные элементы и основные ордера в большом количестве. Расположенные в виде полумесяца здания были построены на средства, полученные благодаря государственной монополии на соль. Несмотря на то, что разработанному Леду «идеальному городу» не суждено было полностью воплотиться в реальность, тем не менее, солеварню в Арк-э-Сенан объявили памятником Всемирного наследия.

Королевская солеварня в Арк-э-Сенан  (Saline royale d’Arc-et-Senans, 1775-1779 гг.)

Театр в Безансоне (Le Théâtre musical de Besançon)

В 1775-84 гг. архитектор работал над проектом здания театра в Безансоне, Париж (Besançon, Paris). Он осуществил замену лож в полукруглом зале на «народные» амфитеатры, а в партере – там, где раньше стояли зрители, широкими рядами расположил скамьи. Протяженный фасад здания обрамляют коринфские многоколонные портики в духе палладианства. Крыша театра имеет форму усеченной пирамиды.

Театр в Безансоне (Le Théâtre musical de Besançon, в1775-1784 гг.)

Таможенные заставы в Париже, Ла Виллет (Rotonde de la Villette)

В 1784-1789 годах, на подступах к Парижу, Клод-Никола Леду возводит пятьдесят своеобразных пропилеев, или таможенных застав. В их масштабных геометрических объемах уже чувствовался архитектурный язык стиля ампир – его торжественность и тяжеловесность. Особенностью этого стиля является масштабное применение ордерной системы, сопоставление концентрированных декоративных деталей с большими плоскостями стен. До сегодняшних времен из них сохранилось лишь шесть. Остальные были сожжены и уничтожены. Две заставы находятся на площади Нации, две – на площади Денфер, одна ротонда расположена в парке Монсо, а другая ротонда – на заставе Виолетт. Из возведенных застав, Ла Виллет (Rotonde de la Villette) обладает наибольшей монументальностью и прямолинейностью очертаний, и предельной выразительностью в своем замкнутом величии.

Ротонда Ла Виллет в Париже (Ledoux’s Rotonde de la Villette in Paris, 1784-1789 гг.)

Все проекты Леду были собраны в 2-х томном издании, первый том которого был издан в 1804 г., а второй – лишь после его смерти, а именно, в 1847 г.

Умер Клад Никола Леду 19 ноября 1806 года, в Париже.

Наиболее известные работы Клада Никола Леду:

1. «Павильон музыки» мадам дюБарри в поместье Лувесьен («Pavillon de musique» Madame du Barry à Louveciennes l’immobilier, 1770-1771 гг.),

2. Дом балерины М.-М. Гимар на шоссе д’Антен в Париже (Hôtel Guimard in the Chaussée d’Antin, 1770 г.)

3. Королевская солеварня в Арк-э-Сенан (Saline royale d’Arc-et-Senans, 1775-1779 гг.)

4. Театр в Безансоне (Le Théâtre musical de Besançon,1775-84 гг.)

5. Таможенные заставы в Париже, Ла Виллет (Rotonde de la Villette, 1784-1789 гг.)

Полезные ссылки:

Индивидуальный заказ

Готовые комплекты декора

Монтаж

Жизнь и творчество Клода Николя Леду

Все умирает вокруг нас, ненависть, зависть, злоба; разум выживает, истина просвещает, эти две сестры идут равным шагом. Если нет согласия между страстями, предубеждениями, разум заставляет их умолкнуть, добродетель предлагает убеждению нетленную пищу.

Клод Николя Леду.

.

Когда мы говорим о работах архитектора Клода Николя Леду, то часто впадаем в соблазн свести разговор к утопии, обращаясь при этом к его идеальному плану города при соляных разработках или к гигантскому проекту парижских таможенных застав. Но творчество Леду включает много других проектов, начиная с первых его работ в качестве архитектора в 1760-е годы и заканчивая большим философским и архитектурным трактатом, который частично вышел в 1804 году.

Этого выдающегося мастера эпохи Просвещения иногда называют проклятым. И для такого определения есть основания. Королевский архитектор, он выполнил большое количество построек разного назначения: частные дома и загородные павильоны, театр, солеварня, тюрьма, идеальный город при производстве соли. Хоть.

Пропилеи — парадный торжественный проезд или проход, образованный портиками и колоннадой.

и сочувствующий Республике, во время Великой французской революции, он был заключен в тюрьму. Почти все его постройки были снесены в XIX веке, частично потому, что олицетворяли собой ненавистный режим, частично — из-за несоответствия новым, более романтическим, вкусам в архитектуре. Но Леду словно предвидел печальную участь своих творений и тщательно задокументировал собственные мысли об архитектуре в объемном труде, который называется «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусствам, нравам и законодательству».

Первый том вышел в 1804 году, за два года до смерти зодчего, он посвящен идеальному городу и представляет нам Леду таким, каким он хотел бы остаться в истории архитектуры. Второй том был опубликован лишь в 1847 году и наглядно, при помощи гравюр, демонстрирует выполненные мастером в первой половине жизни заказы. Довольно тяжеловесное название трактата скрывает за собой и не менее тяжелый для восприятия текст, который маскирует свой истинный смысл за множеством аллюзий и на первый взгляд не имеющих отношения к архитектуре размышлений. Сам Леду объясняет это тем, что художник всегда должен находиться во власти вдохновения: и во время творчества, и во время письма. Под его вдохновенной рукой таможенные заставы из помещений сугубо утилитарных превращаются в величественные пропилеи Парижа, дом известной танцовщицы становится храмом Терпсихоры, прозаические торговые склады являют собой сады, где властвуют Зефир и Флора. Можно привести множество других, не менее диковинных аллегорий. Вероятно, именно трудности в восприятии этого объемного труда и сыграли с его автором злую шутку — Леду был совершенно забыт более чем на два века.

Модели метоп для таможенных застав Парижа. Гравюра

«Возвращение» Леду в историю архитектуры началось только в XX столетии, сначала в США, затем и на родине, во Франции. Эмиль Кауфман, историк искусства венской школы, провозглашает его, ни много ни мало, отцом современной архитектуры, предшественником Ле Корбюзье. Книга Кауфмана, которая так и называется «От Леду до Ле Корбюзье. Происхождение и развитие автономной архитектуры», вышла в Америке в 1933 году, куда эмигрировал ее автор после прихода к власти в Германии Гитлера. Термин «революционные архитекторы» появляется здесь впервые. Кауфман искал обоснования для авангардного искусства своего времени в эпохе Великой французской революции, времени явного перелома и сдвига существующих культурных (а также политических и социальных) устоев. Выдвинув идею революционных архитекторов и их революционной архитектуры, впервые претендующей на автономность, он находился в русле горячо обсуждаемого в начале XX века вопроса о проблеме отношений культуры инноваций (авангарда) и политической революции. Последующие исследователи творчества Леду выявляли некоторые формальные и методологические недостатки трудов Кауфмана, но, повторимся, «возвращение» архитектора в историю искусства состоялось благодаря именно работам немецкого искусствоведа. Так постепенно, в течение XX века, архитектурное и теоретическое наследие Леду открывалось и осмысливалось; спустя 200 лет после Французской революции, он предстает перед нами уже не просто успешным, а революционным архитектором.

Фронтиспис книги К. Н. Леду «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусствам, нравам и законодательству». Гравюра

Охотничий дом принца де Боффремона. Гравюра

Город Шо. Дом директора. Разрез. Гравюра.

.

Клод Николя Леду родился 21 марта 1736 года в Дор-мане (департамент Марны, провинция Шампань) в семье торговца. Будучи еще довольно юным, в 13 лет, он покидает семью и поступает учиться в коллеж Бове в Париже. Это был один из религиозных коллежей умеренного янсенистского направления, в свое время учрежденный выходцем из Дормана, поэтому в число его стипендиатов всегда входили уроженцы родного города основателя. В первой половине XVIII века коллежем Бове руководил человек с признанным современниками педагогическим опытом — Шарль Роллен. Вот что о нем писали: «У Роллена образование молодых людей и, посредством этого, развитие общественных нравов занимало все время. Никто не был лучшим гражданином — ни словом, ни делом. Наивная смесь античности и христианства, республиканские добродетели великих людей из описаний Плутарха, скромные и приятные евангельские добродетели, восхищение литературной красотой Священного Писания, Гомера, Боссюэ, внимательная и отеческая нежность к детству…»

Город Шо. Доходный дом. Гравюра.

.

Во время обучения Леду преуспевает в искусстве гравюры и даже некоторое время после коллежа, где он провел три с небольшим года, зарабатывает, гравируя батальные сцены. Мастерскую гравера, где он трудится, посещают представители военного дворянства, не чуждые искусству. С детьми многих из них Леду учился в коллеже. В этой среде впоследствии начинающий архитектор и найдет первых заказчиков.

Но юноша мечтает всерьез заниматься архитектурой и поступает учиться к Жаку Франсуа Блонделю, с которым постигает теорию архитектуры. С технической стороной строительства он знакомится под руководством практикующего архитектора Луи Тру-ара, близкого королевскому двору. Путь молодого человека, желающего стать архитектором в XVIII веке, был довольно извилист. Один из учеников Блонделя, Пьер Патт писал: «До 1740 года не было такой школы в Париже, где молодой архитектор мог бы получить образование и узнать все, что ему было важно знать. Он вынужден был отправляться к различным мастерам поочередно, чтобы обучиться каждому из предметов.

Леду — редкий пример архитектора того времени, который не был в Италии, чтобы воочию увидеть образы Античности и Возрождения. Он писал: «Человек, влачащийся по следу других, живет заимствованием.

Тот, кто исполнен сознанием своих сил, не повторяет никого, если его принцип — закон природы. Нужно ли что-то еще?»

Особняк м-ль Сен-Жермен в Париже. Гравюра

Стенные панели и зеркала кафе «Милитари» в музее Карнавалет в Париже

«Если обыкновенный человек умаляет значение случая, гениальный человек знает, как его использовать, увеличив его значение. Для бездарного человека ни одна ситуация не плодотворна», — писал К. Н. Леду.

Таковы были размышления, склонившие господина Блонделя создать Школу искусств».

.

.

Во второй половине XVIII века общество несколько устало от причудливости рококо. Блондель же предлагает понятную схему, в которой есть уважение к обычаям и рационализм, основанные на языке античного ордера; он признан парижской интеллигенцией и обласкан властями. Париж в это время становится культурной столицей Европы, здесь самые прогрессивные и модные художники, мыслители, архитекторы. Несмотря на то что даже собственные ученики Блонделя, и Леду здесь не исключение, критиковали наставника за излишнюю догматичность, он воспитал поколение архитекторов второй половины XVIII века не только во Франции: к нему приезжали учиться со всей Европы, и из России в том числе.

В 1760-е годы Леду начинает практическую деятельность, первой его работой принято считать внутреннюю отделку кафе «Милитари» (1762). Она обращает на себя внимание прессы и приносит молодому мастеру немалую славу. Более того, последующие постройки Леду сносились абсолютно беспрепятственно, а интерьер «Милитари» со временем оказался в музее! Программа оформления интерьера кафе была не только полна эстетических достоинств, она, что называется, созвучна времени. Идет активная подготовка условий мирного договора 1763 года, который завершит Семилетнюю войну, и Леду использовал в оформлении античные символы, которые помогают богам и героям оставаться непобедимыми. Начало карьеры молодого человека можно назвать успешным.

Особняк Табари в Париже. Гравюра.

.

В 1764 году он женится на Мари Бюро, дочери придворного музыканта. Брак обеспечивает ему государственную должность: он назначается архитектором вод и лесов Управления города Сан (Северная Бургундия) и проводит на этом месте четыре года. Служба вод и лесов занималась сельским строительством, среди смет того времени есть сметы на устройство общественных колодцев и фонтанов, каменных мостов на маленьких речках, домов священников и даже четырех сельских приходских церквей. Это малоизвестная страница в творчестве архитектора, но следует отметить: все постройки решены чрезвычайно лаконично, что продиктовано соображениями экономии, и «в греческом вкусе», который господствовал тогда после недавнего открытия Геркуланума и Помпей.

Наш герой честолюбив. Он искренне считает честолюбие одним из необходимых качеств для успешной работы архитектора, он называет себя человеком «полезного тщеславия». Социальная успешность творца (художника, писателя, архитектора), по мнению Леду, является залогом культурного прогресса общества в целом. С этим трудно не согласиться. Он охотно принимает частные заказы, большое количество которых вызвано его успехом после кафе «Милитари», а также заключением мира 1763 года. Круг клиентов Леду составляют крупные финансисты, как, например, королевские откупщики, члены парламента, судейские чиновники высокого ранга и военная аристократия. Представители связанной с двором аристократии стремятся превзойти друг друга в роскоши и тонкости вкуса. Между 1763 и 1773 годами архитектор активно работает, он возводит ряд особняков для парижской знати. Это отели д’Альвиль (1766-1767), д’Юзес (1768-1769), де Монморанси (1769-1771), замок Бенувиль (1769-1771) и другие, а также музыкальный павильон мадам дю Барри в ее поместье в Лувесьене и особняк балерины м-ль Гимар (в Седьмом округе Парижа).

.

Рококо — стиль, получивший развитие в искусстве XVIII века как разновидность стиля барокко. Зародился во Франции. В России получил наибольшее распространение в середине XVIII века, особенно при отделке интерьеров, оказав незначительное влияние на общий архитектурный облик сооружений. Для стиля рококо характерно наличие большого числа сложных лепных и резных узоров, затейливых завитков, картушей, рокайлей, рельефов. В зданиях этого стиля чистые поверхности стен почти исчезают или замаскировываются вычурной отделкой, в связи с чем теряется ясная и четкая ордерная система.

Отель д’Альвиль в Париже. Внутренний двор

Отель д’Альвиль. План первого этажа

Отель д’Альвиль. Главный вход

Отель д’Юзес в Париже. Фасад с улицы.

.

.

Рустика, рустовка — рельефная кладка или облицовка стен здания рустами, что придает ему особую массивность и оживляет стену игрой света и тени. Иногда рустовку фасада имитируют штукатуркой.

Порт-кошер — крытые ворота непосредственно перед главным входом в дом, предназначенные для подъезда экипажей в дождливую погоду.

Тосканский ордер — был разработан римскими зодчими на основе дорического ордера. Он отличается от своего прототипа гладкоствольной колонной и отсутствием триглифов на фризе. Ордер имел развитую базу и более высокую капитель.

Интерколумний — расстояние между осями двух рядом расположенных колонн в колоннаде, основная величина, влияющая на пропорции архитектурного сооружения.

Атриум — центральная часть древнеримского дома, ставшая со временем одним из его парадных помещений. Атриум представлял собой закрытый внутренний двор, посередине которого располагался очаг, замененный позже неглубоким бассейном. Над очагом, а затем над бассейном, в крыше устраивалось отверстие.

Некоторые его заказы предполагают только перестройку и новую отделку существующих зданий, как, например, в случае с отелем д’Альвиль. Но к моменту завершения работ он стал считаться самым современным и модным в Париже, виды города с этим отелем пользовались большой коммерческой популярностью. Леду применил горизонтальный руст на внешних стенах, чтобы создать новый облик отеля и избавиться от впечатления его излишней устремленности вверх. Также он изменяет главный вход, традиционный для Парижа того времени порт-кошер, согласно новым вкусам. Леду фланкирует дверной проем двумя колоннами, которые поддерживают карниз, отделяющий нижний этаж от верхнего. Арочный свод превращается в полукруглую нишу над дверным проемом, в нее помещается скульптурный декор. Такой прием примиряет традицию и новый вкус, впоследствии он будет широко использоваться как самим Леду, так и его современниками. Но самое интересное скрывается внутри. Это внутренний двор, окруженный с двух сторон массивной колоннадой тосканского ордера. Внутренние дворы, окруженные колоннадой, уже не редкость в Париже (такой же есть в отеле Субиз, например), однако здесь простота и тяжеловесность ордера, а также уменьшенный интерколумний создают ощущение римского атриума и, как и в римских атриумах, пространство внутреннего двора связано с водой. Стена напротив входа декорирована скульптурой в виде вмурованных сосудов, из их горлышек по рустовке стекает каменный поток. Между этими сосудами находится ниша с полукруглым завершением, в которой логично было бы увидеть настоящий фонтан. Но Париж никогда не имел акведуков, как в Риме, воду брали из Сены и приносили продавать к дверям домов, поэтому домашних фонтанов здесь никогда не существовало. Подобный мотив Леду мог видеть в ренессансном фонтане Медичи в Люксембургском саду. Завершает убранство внутреннего двора иллюзионистическая, написанная на стене колоннада ионического ордера с кустами роз позади.

К сожалению, практически все остальные парижские особняки, построенные зодчим в те годы, были снесены во время большой реконструкции Парижа в XIX веке. Мы можем судить о них лишь по описаниям современников, туристическим проспектам тех лет, гравюрам с видами Парижа. Леду сохранил образы ранних построек в своей книге, но в несколько идеализированном виде.

Отель д’Юзес. Деталь декора большого салона

В 1771 году он был поставлен на новую должность инспектора соляных рудников в провинции Франш-Конте. Благодаря этому назначению в 1775-1779 годах он и получит возможность исполнить заказ на строительство помещений для производства соли и контроля над ним и жилых помещений для рабочих на соляных месторождениях в Арк-э-Сенане. Масштабный, довольно завидный для любого архитектора и сугубо практический проект превратится впоследствии в проект идеального города, который станет основным делом последних лет Клода Николя Леду.

Отель д’Юзес. План первого и второго этажей жилой части здания

А пока, в начале 1770-х, Леду получает приглашение в Кассель от ландграфа гессенского, который был очарован особняком м-ль Гимар. Здесь архитектор создает несколько проектов: триумфальную арку, библиотеку и дворец. Но дело не ладится: ландграф либо скуп, либо беден и все время пытается уговорить Леду удешевить проекты. В начале 1776 года зодчий покидает Кассель — он не в том положении, чтобы выслушивать условия. Его творчество ценят — и самые высочайшие особы. К примеру, император Священной Римской империи Иосиф II в 1777 году, русский царь Павел I в 1782 году во время своих визитов в Париж видели рисунки Леду и даже жертвовали средства на выпуск его книги. Павел вообще был настолько впечатлен, что купил для себя 273 гравюры, которые были доставлены в Санкт-Петербург к удовольствию монарха. К сожалению, больше о судьбе этого заказа ничего неизвестно. Однако трактат Леду вышел с посвящением Павлу I.

.

Отдельно нужно сказать об особняке м-ль Гимар в Париже (1770-1772), которым так очаровался гессенский прижимистый ландграф. Один из исследователей творчества Леду назвал этот дом программным произведением архитектора, а павильон мадам дю Барри в Лувесье-не (1770-1772) — концептуальным. Особняк м-ль Гимар стал настоящей жемчужиной тогдашнего Парижа. Почитаем современный постройке туристический путеводитель: «Спускаясь по улице [Шоссе д’Антен] со стороны Бульваров, мы находим справа под номером 5 очаровательный дом. Построенный г-ном Леду, архитектором короля, для м-ль Гимар, знаменитой танцовщицы Оперы. Этот дом представляет собой храм Терпсихоры, богини танца, он столь же замечателен своей элегантностью, как и своим расположением. Портик украшен четырьмя колоннами, над которыми очаровательная скульптурная группа представляет Терпсихору, венчанную на земле Аполлоном. Эти фигуры из конфланского камня, шестифутовые, исполнены г-ном Лекомтом, скульптором короля, ассистентом профессора, выполнившим также в сферическом своде позади колонн очаровательный барельеф 22 футов в длину и 4 в высоту, где этот талантливый художник представил триумф Музы танца. Мы видим ее на колеснице, влекомой Амурами… Над входом этого дома имеется красивая зала для спектаклей, чей расписной потолок украшен талантом г-на Тараваля, художника короля». Композиция особняка была модной, внутри он состоял из отдельных помещений (комнат, салонов, столовой и т. д.) и был очень компактным в плане. Отделан он был с большим вкусом, архитектурный язык был предельно лаконичен. «Зала для спектаклей», описанная в путеводителе, представляет собой настоящий домашний театр, овальный в плане, с местами, расположенными амфитеатром, и ложами по сторонам от сцены.

.

Ионический ордер — один из трех главных древнегреческих архитектурных ордеров. Имеет стройную колонну с базой и стволом, прорезанными вертикальными желобками-каннелюрами; капитель состоит из двух крупных завитков (волют). Антаблемент иногда без фриза, архитрав из трех горизонтальных полос.

Особняк м-ль Гимар. Вид на главный фасад, разрез и разрез на уровне столовой. Гравюра

Стоит ли говорить, какая слава ходила об особняке прекрасной танцовщицы, но злые языки смолкали, когда разговор шел о его архитектурных достоинствах. В этом доме Леду всегда желанный гость, здесь он знакомится с ландграфом гессенским, здесь он представлен мадам дю Барри и получает заказ на постройку для нее загородного особняка и музыкального павильона в Лувесьене.

Особняк м-ль Гимар. План зрительного зала

Как пишет сам Леду, возведение этого павильона стало для него «великим театром событий», где король мог узнать его талант. Снова сошлемся на слова современника в описании эффекта, который производило здание: «Красота места, щедрость владелицы, таланты художников — все содействовало созданию маленького шедевра, и шедевр явился! Пять окон на фасаде, ориентированных во всех направлениях, освещают это здание квадратной формы. Фасад представляет перистиль с четырьмя ионическими колоннами, и фон украшен большим скульптурным барельефом, — творением г-на Лекомта, — предлагающим картину Празднества детей. Вестибюль украшен серым мрамором и коринфскими пилястрами, между которыми помещены фигуры женщин четырехфутовой высоты, держащие рога изобилия, исполненные господами Пажу и Лекомтом. Салон рядом украшен четырьмя большими и прекрасными картинами г-на Вьена, представляющими развитие любви в сердце молодых девушек. Первая представляет двух молодых пастушек, приносящих жертву на Алтарь Дружбы; вторая — спящее Время, разбитая коса которого позволяет Амуру зажечь свой факел в огне Алтаря». Картины Вьена пришли на смену работам Фрагонара на ту же тему, это довольно характерная примета времени: галантные сцены на природе легкой кисти Фрагонара уступили место суховатым по живописной манере сценам на античные сюжеты. Эта смена так же характерна для тех лет, как и преобладание «греческого вкуса» в архитектуре. И Леду был одним из тех, кто формировал новые вкусы.

Множество блестящих проектов и одобрение со стороны монарха открывают Леду дорогу в королевские академики архитектуры. В 1773 году, спустя шесть лет после первой попытки, он принят в ряды Королевской академии архитектуры.

Музыкальный павильон м-м дю Барри в Лувесьене

Павильон м-м дю Барри в Лувесьене. Фасад.

Перистиль — буквально с греческого: «окруженный колоннами», прямоугольный двор, окруженный по периметру крытой колоннадой или портиками.

Павильон м-м дю Барри в Лувесьене. План первого этажа

Ж.-М. Моро Младший. Ужин в Лувесьене (в вестибюле с музыкантами на трибунах). Перо, отмывка, акварель

В это время активно начинает развиваться муниципальное строительство, внешний облик общественных зданий должен был соответствовать новому уровню и размаху частных построек. Леду участвует в нескольких масштабных проектах в разных регионах страны: в Париже он проектирует пояс таможенных застав, в провинции Арк-э-Сенан — город соляных разработок, в провинциальном Безансоне — театр. Будучи в 1773 году утвержденным в должности архитектора королевских откупщиков, Леду представляет первый проект города при производстве соли. Строго говоря, всего было три проекта: два для солеварни и окружающего ее города и проект идеального города Шо, в который со временем превратились в книге самого зодчего первые два. На сегодняшний день мы имеем большое количество гравюр и остатки реальной постройки, тоже позволяющей делать предположения о начальном замысле. Как уже было сказано раньше, в своей книге Леду часто изменял даже осуществленные проекты. Естественно, что самый главный из них мастер неоднократно варьировал, сначала из практических соображений, а потом уже дал волю фантазии, которая оказалась предвидением в масштабном строительстве. Детальная проработка различных вариантов отдельных зданий и общего плана, а также новшества, впоследствии принятые как нормы, и сопроводительный текст позволяют называть проект Леду вполне законченным произведением особого жанра. Воздвигать солеварни начинают в 1774 году, дело двигается медленно, в какой-то момент прерывается, чтобы затем вновь начаться.

Мост через реку Лу. Гравюра.

.

.

«Тот, кто знает больше, должен способствовать образованию того, кто знает меньше; это долг, о котором он заключает договор с человечеством, это дань его благодарности природе, которая облагодетельствовала его», — писал К. Н. Леду.

.

Неутомимый труженик, в 1775 году Леду заканчивает проект театра для Безансона. Признанными реформаторами театральных зданий в XVIII веке считаются Суффло и Де Вайи, Леду ограничивается скромными нововведениями. Здесь он развивает уже опробованную в домашнем театре м-ль Гимар схему расположения зрительных мест амфитеатром и делает сидячими места в партере. Театр в Безансоне сохранился до наших дней, хоть и изрядно пострадавший от переделок и пожаров.

В XVIII веке Париж, один из экономических центров Европы, практически не имел крупных сооружений для финансовых операций вроде биржи или банка. Королевская академия архитектуры озаботилась сим обстоятельством и предложила зодчим подготовить.

для конкурсов 1789 и 1790 годов проекты учетной кассы и Национального банка, это помимо биржи, необходимость которой осознавалась уже в 1782 году. Леду, имеющий в финансовых кругах много заказчиков и друзей, оказывается в гуще событий. Но судьба его проектов довольно туманна, с уверенностью можно говорить только, что был создан проект учетной кассы и биржи, которые впоследствии были использованы для идеального города Шо, а также особняк королевских откупщиков.

На деле же архитектору поручают реконструкцию контор королевских откупщиков. В рамках этого заказа он предполагает создать вокруг Парижа величественные въезды в город, которые будут предвосхищать красоты Тюильри и Елисейских Полей. Проект находится в ведении Школы дорог и мостов, королевские откупщики самостоятельно финансируют нанятого ими Леду. Беда в том, что замысел очень масштабен, он начинает реализовываться в большой спешке. Официально необходимость строительства объясняется следующим образом: «Господин де Калонн подумал, что ограда, приличествующая, кроме того, такому важному городу, как Париж, предотвращая беспорядки контрабанды и крах производств, имела еще одну выгоду — определить с точностью границы подлежащей обложению территории, и территории, подчиненной правам, что могло бы явиться препятствием для чрезмерного увеличения Парижа и, в этой связи, выгодным действием в целях хорошего порядка, надежности, чистоты, снабжения».

Дом смотрителя реки Лу. Разрез и главный фасад. Гравюра

Застава Монсо в Париже. Дом охраны. Фотография начала XX века

Застава дю Трон (или Венсен) в Париже. Колонна

Французская пресса молчала об этом строительстве под давлением цензуры, но зарубежные газеты не стеснялись в выражениях: «По планам сеньора Леду, архитектора, и под его руководством строится и возвышается большая стена, что должна окружить Париж. Во всех этих отверстиях, каковые станут входами и единственными барьерами столицы, строят помещения для приказчиков откупщиков; они похожи на крепости своей солидностью, и, кроме того как сеньор Леду очень любит колонны и помещает их повсюду, он не преминул расщедриться на них и здесь; это дополняет роскошный и великолепный вид этих убежищ разбойников. Парижане, которые должны бы возмущаться, обнаружив себя незаметно заключенными в тюрьму, и низвергнуть эту вызывающую стену, только смеются; для них она спектакль, и они забавляются постепенным ростом этого памятника рабству и деспотизму». Сложная и требующая реформации система пополнения королевской казны, неконтролируемый рост населения города, борьба разных экономических теорий, все возрастающее противостояние разных классов — вот тот общий неблагоприятный фон, который впоследствии сделает мишенью народного гнева грандиозный проект Леду.

Вид на заставу Этуаль. Акварель

Фрагмент колонны заставы дю Трон в Париже

Город Шо. Дом сельскохозяйственной охраны. Макет.

.

К концу XVIII века во Франции назрел ряд проблем, с которыми правительство не могло справиться. Недовольство народа достигло таких размеров, что вылилось в революцию. Великая французская революция, потрясшая устои общества, а также монархий многих стран, началась в 1789 году, а закончилась в 1799-м.

Время между опалой архитектора, начавшейся в 1789 году, и заключением в тюрьму (1793-1794) полностью перевернуло и его семейную жизнь, и политическую ситуацию в Париже. В 1792 году скоропостижно скончалась супруга Леду; будучи уже арестантом, в 1794 году он узнает о смерти старшей 23-летней дочери. (Кстати, в 1799 году ставшая совершеннолетней младшая дочь отсудила у отца наследство матери.) Калонн, который руководил финансовой стороной проекта парижских застав, сбежал в Англию в первые же дни революции.

После 1792 года Леду остается практически в изоляции, придерживаясь, однако, монархических взглядов. Но он продолжает работать и активно высказывает свою политическую позицию. Есть сведения, что он ездил к Калон-ну в Лондон, чтобы передать активистам эмиграции свою защитную речь, написанную еще в 1790 году. Он пытается восстановиться в правах, он шлет бесконечные письма в министерство финансов, в третейский суд академии. В начале революции Леду вступил в клуб Валуа, патронируемый герцогом Орлеанским, куда входили либерально настроенные аристократы, сторонники монархической реформы по типу английской конституционной системы. Они собираются, играют в бильярд, обсуждают последние новости, но после окончательного краха королевской власти все они попадают под подозрение. Леду арестован за аристократизм, среди предъявленных обвинений фигурирует обвинение в том, что он не радовался публично свержению Людовика XVI и продолжает содержать прислугу. Его неосмотрительность была воспринята как оппортунизм, но он не меняет своих убеждений. Леду — сторонник монархии, он считает, что общество и государство нуждаются в реформе, но в рамках старого порядка, с сохранением добродетелей дворянства. Он сам упорным трудом на благо общества заслужил дворянское звание и считает его привилегией, данной исключительно для созидания благих дел. Ему совершенно очевидно, что «архитектор должен быть чист, как произведения, обеспечившие ему почетное место в храме строгости; нужно, чтобы его украшали добродетели».

После выхода из тюрьмы в 1795 году Леду избирается в Национальное жюри искусств, которое, по мысли Давида, заменит распущенные жюри академии. Там он заседает вместе с Э.-Л. Булле, Ю. Робером, Вьеном-отцом, Ж.-О. Фрагонаром и другими под председательством К. де Кенси. Но завистники чувствуют его уязвимость и подвергают нападкам, настоящее чувство чести и благородства профессии воспринималось как высокомерие, которое ему не простили.

Город Шо. Брокерский дом. Гравюра

Из некролога Ж. Селлерье на смерть Леду:

Тюрьма в Экс-ан-Провансе. Перспектива и план первого этажа. Гравюра

«Леду обладал силой характера и деятельной настойчивостью, которые помогали ему преодолевать самые серьезные препятствия.

Он был любезен, предусматривал все и умел соединить удовольствие с делом.

Он любил всех людей, но предпочитал общество женщин и художников — здесь он встречал больше очарования и знаний о своем искусстве»

Кладбище города Шо. Разрез. Макет.

.

В последние годы жизни Леду упорно трудится над книгой, тратя на гравюры практически все средства. Он начал изготавливать их еще после вступления в Королевскую академию архитектуры в 1773 году. За все годы в работу были вовлечены более двадцати граверов, гравюры по рисункам Леду украшали выпуски «Путеводителей по Парижу для любителей и иностранных путешественников» в 1784 и 1787 годах. Название книги, как и предполагаемое количество томов, постоянно менялось от «Практическая архитектура К. Н. Леду» в 1797 году до «Архитектурный музей» или «Сентиментальная архитектура» в 1801-м. В 1802 году было официально объявлено об окончании работы, за первым роскошным ин-фолио «Архитектуры, рассмотренной в отношении к искусствам, нравам и законодательству» 1804 года должны были следовать еще четыре тома. Своим наследником он объявил молодого архитектора Пьера Виньона, который согласился быть в некотором роде посмертным издателем его книги. Причина, по которой оставшиеся тома не вышли, остается неизвестной. Клод Николя Леду умер 19 ноября 1806 года в своем доме в Париже.

Вчерашнее будущее архитектуры: город Шо

Мария Элькина

Клод-Николя Леду. Взгляд. Театр в Безансоне

   Начиная с эпохи Возрождения идея идеального города как модели идеального общества владела умами. Проекты такого рода, как правило, не имели реализации, однако заложенные в них принципы оказывали большое влияние на реалистичные проекты последующих времен.

    Город Шо, придуманный Клодом-Николя Леду (Claude-Nicolas Ledoux) в XVIII веке – одна из самых загадочных градостроительных утопий, на столетия предвосхитившая развитие архитектуры.

    Личность Леду полна противоречий. Из придворного архитектора при короле Людовике XVI он стал художником-визионером. Леду полагал, что архитектура должна нести обществу справедливость, однако редкие из его проектов обходились без красноречиво тоталитарных колоннад и рустов. Он говорил, что город должен создавать равенство между людьми, но вместе с тем его не оставляло сознание собственной исключительности.
    Следуя идеологии Просвещения, Клод-Николя Леду верил в то, что мир подвластен человеку, а человек – красоте и разуму. «К чему знания, если они не создают замечательных людей», — писал Леду в пояснительной записке к проекту построенного им театра в Безансоне.
    Леду не повезло: из более чем сорока его сооружений большая часть оказались разрушены, а главный проект его жизни, город Шо, не был закончен…
    Карьера Леду начиналась блестяще: ученик Жака Франсуа Блонделя, в 1760-е годы он уже выполнял заказы – строил особняки для знати в английском стиле. В 1770-е он стал королевским архитектором и сумел уговорить Людовика XVI построить в лесу Шо промышленный город по его проекту.

Клод-Николя Леду. Перспектива города Шо

    План Шо формально не несет в себе никакой радикально новой градостроительной идеи. От овальной главной площади лучами расходятся улицы. Кольцевые дороги соединяют радиальные улицы между собой. Однако это — первый город индустриальной эпохи, придуманный фактически еще до ее наступления.
    Многолетняя работа над планом Шо привела Леду к архитектурным находкам, которые до сих пор кажутся слишком смелыми. Основным промышленным объектом Шо была солеварня. (Сейчас нам это кажется странным, но во Франции XVIII века соль была одним из важнейших товаров и даже облагалась специальным налогом). В центре, на овальной площади города, должны были стоять не дворцы, а общественные здания. Архитектура домов рабочих людей была в поле зрения автора наравне с королевскими резиденциями или культовыми сооружениями.
    По проекту Леду начали строить солеварню Арк-э-Сенан с домами рабочих, расположенными полукругом. Людовик XVI остановил строительство в 1779-м году, вероятно, из-за нехватки денег, а революция уничтожила  последнюю надежду на реализацию замысла Леду.

Клод-Николя Леду. Дом садовника

    Подробное описание города Шо и связанных с ним идей дошло до нас благодаря книге «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству», изданной Леду за два года до смерти, в 1804-м.  Большую часть ее он, вероятно, написал в темнице, где оказался во время террора в 1793-м году и откуда вышел в 1794-м.
    Книга открывается посвящением, которое неожиданно адресовано русскому императору Александру I: «Скифы, атакованные Александром Македонским среди заселенных ими пустынь и скал, сказали этому завоевателю: Ты, значит, не бог, потому что причиняешь зло людям. Все люди Земли скажут Александру Северному: Вы человек! Потому что Вы хотите улучшить общественный порядок, который поможет людям обрести счастье». Возможно, Клод Никола Леду надеялся, что какие-то из его идей и проектов могут найти себе применение в России.

Клод-Николя Леду. Церковь города Шо

    В книге Леду гравюры с изображением зданий (и построенных, и воображаемых), сопровождают пояснительные тексты. В часто довольно пространных пассажах Клода Никола Леду есть и мысли о правильном мироустройстве, и автобиографические отрывки, и попытки переосмыслить античных классиков. «О неугасимое пламя гения! Все возрождается благодаря тебе: ты возбуждаешь полезное воодушевление; ты руководишь разумом, справедливостью; ты вынудишь изобилие явиться даже в убежища бесплодия; ты будешь бороться с его помощью против тинистых болот; ты оплодотворишь пылающие пески; зеленеющие холмы оживят виды времен года; разнообразие воспроизведется в тысяче форм, и препятствия согнутся под твоей властью» — так начинается книга.
    Оставшись один на один с бумагой, Леду из буквального, чуть не брутального неоклассициста превращается в одного из самых смелых в истории цивилизации архитектурных визионеров.
    Церковь Шо – парафраз римского Пантеона. Биржа очень похожа на построенную вскоре Биржу в Петербурге, тоже напоминающую древнегреческий храм.

Клод-Николя Леду. Дом механика

    Вторгаясь в принципы симметрии, использования колонн, портиков и рустов, Леду постепенно упрощает классический подход почти до рационализма. План дома в деревне, предназначенного для механика, вполне может сойти за реальное сооружение 1930-х. Дом бедняка – и вовсе поразительная гравюра, совершенно в духе современного искусства: у моря под деревом лежат несколько булыжников, рядом сидит человек.

Клод-Николя Леду. Пристанище бедного

    Классический канон доводится Леду до смысловой крайности, оставляя его при мысли, что существуют две основополагающие формы: куб и сфера. Дом садовника города Шо – это сферическое сооружение, без окон и с одной дверью. Сам Леду сетует, что его не понимают, потому что он на четверть века опередил свое время. Однако идея здания-сферы еще в середине XX века казалась революционной и до сих пор не стала общим местом.

Клод-Николя Леду. Дом лесорубов, хранителей леса

    Демократичность Леду не стоит преувеличивать, он вовсе не апологет тотального равенства: «Дом бедного своим скромным внешним видом оттенит жилище богатого»… О «толпе» он пишет с опаской: «…свод небес расщедривается, и я открываю фронтиспис храма воображения. Наплыв народа сдавливает его хрупкие стены; и шесть рядов укрывающих их колонн предохраняют их от дерзких усилий толпы».
    И наконец, в книге Леду уже сознает себя в большей степени художником, чем практиком: «… я вовсе не стану предлагать своим читателям проекты, что теряются в беспредельности воображаемых проектных комбинаций, или такие, пугающая вероятность которых заранее уничтожает вероятность выполнения. <…> я в состоянии сообщить творческое движение самому искусству, что заставит его создавать шедевры, увеличит его сферу влияния и его славу».

Идеальный город Леду — remidios_fine — ЖЖ

«Красота определяется соотношением масс и деталей или орнаментов, которые не отвлекают Глаз на ненужные элементы».

«Все, что не необходимо, утомляет глаз, вредит мысли и ничего не добавляет к общему».

«Круг и квадрат – вот буквы алфавита, применяемые авторами в качестве основы лучших произведений… Все в природе есть круг».

«Форма куба – это символ незыблемости. На кубах должны восседать боги и герои»

(Клод Никола Леду) 

КЛОД НИКОЛА ЛЕДУ (1736–1806)

Клод Никола Леду (Claude Nicolas Ledoux; 21 марта 1736 — 19 ноября 1806) — мастер архитектуры французского классицизма, предвосхитивший многие принципы модернизма. Ученик Блонделя. В 1760-е и начале 1770-х гг. проектировал для французской знати изящные особняки «в английском вкусе» — первостепенные образцы «стиля Людовика XVI» (павильон мадам дю Барри в Лувесьенне, 1770-72; дом балерины Гимар близ Парижа, 1770). Произведения Клода Никола Леду поразительно современны. Его часто называли «проклятым архитектором», так как большинство его произведений было разрушено. Леду стремился создать идеальный город по образцу построения симфонии, а также к пластическому воплощению космических форм. Так, например, в его проектах сфера символизировала земной шар. Леду строг и целомудрен, когда строит рынок, общественную баню, училище, и натуралистичен, когда стремится сливать свои сооружения с природой. Он даже создает искусственные пещеры с ложными сталактитами, проектирует урны с лепными сосульками льда, строит мостовые опоры в виде античных трирем с гребцами.Подобный натурализм доводит его до бреда, когда он строит мастерскую для производства обручей в виде диска

.

Главная цель всей жизни Леду – проектирование Города мечты. В 1773 году, являясь официальным лицом, он предложил Людовику XVI свой проект идеального города. Утомленный уговорами Леду, король подписывает декрет на строительство Города Шо при соляных приисках в провинции Франш Конте.

Архитектор создает план идеального города, каким он представляется французу второй половины XVIII века, воспитанному на философии Просвещения. Этот город рисуется ему живущим стройной общественной жизнью, в которой нет места социальным конфликтам и несправедливости, в которой сбываются утопические мечты Руссо об идеально естественном и свободном человеке. Поэтому на первый план здесь выдвинуты общественные здания – «Дом братства», «Дом добродетели», «Дом воспитания», – эти торжественно символические названия словно предвещают язык будущих якобинцев.

Проектируя в городе Шо «Дом садовника», Леду пренебрежительно отбрасывает сентиментальную условность этого модного архитектурного жанра и все вообще традиции современного строительства. На его проекте появляется нечто удивительное: огромный шар, поставленный прямо на землю. Он лишен окон, орнамента, каких бы то ни был членений, – одни только дверные проемы врезаны в его сплошные стены.
 

 

«Дом директора источников» в том же городе Шо – еще более поразительный для своего времени проект. В монолитный объем цокольного этажа вписывается громадный полый цилиндр, и в эту внутреннюю полость врывается текущий с Горы поток.

 

 В своем городе Леду бесповоротно уничтожает традиции старого, феодального ансамбля. Город уже не подчинен королевским резиденциям или дворцам знати: на сцену выходят новые, демократические принципы, основанные на разумной логике и справедливости. Громадная центральная площадь круглой формы стягивает к себе главные общественные здания города. От нее радиальными лучами расходятся улицы, обсаженные деревьями; они вливаются в широкие кольцевые магистрали, также озелененные, описывающие все более и более широкие круги вокруг центральной площади. Дома расположены свободно, со всех сторон окружены пространством и не имеют главного фасада, обращенного к какой то одной улице, – все фасады равны, одинаково значительны. Леду не позволяет ни одной стене остаться невыразительной служебной плоскостью: все они должны являться архитектурными акцентами, твердо и весомо расставленными в пространстве. Вместо стихийно сложившегося тесного хаоса феодального Города возникают стройно организованные перспективы, широкие и просторные, полные света и воздуха. Леду вдохновенно мечтает о гармоничном и естественном обществе, рождающем новое искусство.

Идеальный промышленный город Леду имеет полукруглый план и представляет собой узел торговых и дорожных коммуникаций. Его город олицетворяет идею автономных сооружений, «свободный союз самостоятельных блоков». Он включает орудийную мастерскую, рынок, цехи и дома ремесленников. В этом нет ничего примечательного, но все же здесь мы встречаем идеи, которые позднее будут проповедовать Фурье и Кабе. Особенно это относится к разработанным Леду проектам общественных зданий, развлекательных учреждений и школ по образцу колледжей, описанных Ж.Ж. Руссо в романе «Эмиль». В его общежитиях могут совместно проживать шестнадцать семей. Оикема – это музей, в котором собраны пороки, обличая которые общество призывало народ к добродетелям. Это светские храмы, где проповедуют семейные, материнские и героические добродетели.

 

К сожалению, революция 1793 года увидела в Леду лишь представителя старого режима и прекратила строительство Города соляных приисков.
Гармония и естественность – краеугольные камни всей эстетики Леду. Планируя здание театра в Безансоне, он делает свой знаменитый рисунок: Амфитеатр зрительного зала вписывается в человеческий глаз. Это демонстративное признание того, что свое творчество архитектор подчиняет целесообразности, практическому удобству для человека. Здесь эта целесообразность заключена прежде всего в легкости и широте зрительного охвата – законы здесь диктует человеческий глаз, и, признав это, Леду не останавливается перед подлинной революцией в интересах человека. Он бесповоротно сметает старую схему театрального интерьера, где система ярусов и лож была как бы наглядным олицетворением феодальной иерархии и строгих классовых членений. Вместо этого в его проекте возникает демократический Амфитеатр с широкими рядами скамей. Так стремление Леду быть предельно естественным в своей архитектуре принимает отчетливую социальную окраску.
Театр этот был так «изукрашен» реставраторами, что от произведения Леду почти ничего не оставалось. Поистине горькая судьба обрушилась и на это произведение Леду: весной 1958 года театр сгорел.
 

 

Героичность образа, широта и монументальность мышления лежат в основе всех произведений Леду. Он не мастер отдельных зданий, а творец целых ансамблей, создатель идеальных городов. Любое задание тотчас же принимает в его воображении формы грандиозного комплекса. Когда ему поручают в 1782 году построить вокруг Парижа таможенные заставы, где должна взиматься пошлина на товары, Леду и здесь находит точку опоры для захватывающих планов. Забывая об узкопрактическом назначении тех зданий, которые он должен строить, архитектор мечтает создать из пояса этих застав монументальное обрамление всего Парижа. Он проектирует около восьмидесяти зданий разного масштаба, – все они, охватив столицу единым кольцом, должны дать ее границам стройные архитектурные формы, дать каждой из дорог въездов торжественные ворота. Леду мечтает создать нечто вроде величавой архитектурной прелюдии, подготовляющей путника к вступлению в первый город мира.

Поясу парижских застав посчастливилось немного больше, чем идеальному городу. Он строится, но совсем не так, как это представлял себе Леду. Одни здания вовсе вычеркиваются из проекта, другие сохраняются только при условии кардинальных изменений, – предложения архитектора слишком монументальны и слишком неэкономны.
Помимо переживаний, связанных с указом короля о прекращении этого строительства, Леду довелось увидеть, как в 1789 году народ сжигал его пропилеи и убивал рабочих, возводивших их. Из выстроенных им в Париже сорока зданий осталось только шесть: два на площади Денфер, два на площади Нации, ротонда в парке Монсо и ротонда на заставе Вилетт. Они предвосхищают стиль ампир, который, как и стиль Директории, будет неоднократно применять колоннады Леду.
Суровые формы ротонды де ла Виллетт, одного из немногих сохранившихся зданий этого комплекса, предельно выразительные в своем замкнутом величии, красноречиво говорят, каким уникальным ансамблем мог бы стать – и не стал – этот последний проект Леду.

Но и так ни одна постройка той эпохи не оказала такого влияния на европейских зодчих, как заставы Леду. Их без конца рисовали, обмеряли, изучали. Одна из самых интересных располагалась на Сент Мартен. Она состояла из огромного куба, украшенного четырьмя портиками пестумско дорического типа. На кубе возвышалась обширная ротонда, окруженная колоннадой, несущей аркаду.

Но был и другой Леду, спроектировавший тюрьму в Эксе с ее бесчеловечной холодностью, явившейся прообразом типичных тюрем XX века.
Архитектор построил для поэта Делиля дом без окон, который освещался через световой купол. Леду запроектировал подземные подъезды для повозок и построил туннель для карет во Дворец Телюссон, проходящий под фундаментами здания. Он даже изобрел своеобразный «модулор», исполняя проекты по сетке, в которую вписывался стоящий человек со скрещенными руками (квадрат этой сетки принимали за модульную единицу).

При монархии Леду боролся за свои заработки и оплачивался по низким расценкам. С 1789 по 1792 год он оказался в полной нужде. Его заключили в тюрьму одновременно с жирондистами, но Термидор освободил его. Перед смертью он приветствовал Наполеона, надеясь увидеть в нем того, кто понял бы его честолюбивые проекты.
Умер Леду 19 ноября 1806 года в Париже.

Леду – необычное явление, на первый взгляд совершенно вырывающееся из рамок архитектуры XVIII века. В его проектах возникают удивительные находки, словно предвещающие конструктивизм века двадцатого. Он вторгается в устоявшийся мир античных ордеров, колоннад и портиков со своими новаторскими, аскетически прямолинейными формами. Он демонстративно презирает все архитектурное наследие феодальных веков – пристрастие к декоративности, пышности, усложненным планам, извилистым линиям. Для него приемлемо только строгое, рациональное, оправданное и полезное: его идеал – это «формы, которые создаются простым движением циркуля». Он с увлечением проповедует в своем трактате об архитектуре: «Круг, квадрат – вот азбука, которую авторы должны употреблять в своих лучших произведениях».

Сам Леду в своем творчестве исповедует эти истины как эстетическую религию. Пафос простоты и строгости кладет свою печать на все им созданное. Здания замыкаются в суровые и массивные объемы кубов или параллелепипедов, стены лишаются декора, все формы становятся элементарными. Но при всей своей любви к простоте Леду непрестанно ищет чего то необычного и дерзкого. Так в его проектах возникают то реминисценции далекого прошлого – конус пирамиды, кольцо амфитеатра, – то формы, обращенные своей новизной в такое же далекое будущее. В садах и парках тогдашней Франции сотнями строятся идиллические пасторальные хижины – «молочные фермы», «дома мельника», «дома сторожа».

Леду настойчиво подчеркивал моральную сторону искусства, приписывая архитектуре самые неограниченные возможности. «Все ей подвластно, – заявлял он, – политика, нравы, законодательство, религия, правительство». Эта Вера в переустройство Мира эстетическими средствами была созвучна самым благородным мечтам просветителей о преображении человеческой природы убеждением и развитием мысли. Леду входит в то сильное течение французской культуры накануне революции, которое стремится к созданию высоко этического искусства, полного значительных идей и героических образов.

Леду, Клод-Николя — Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Леду.

Клод-Николя Леду (фр. Claude Nicolas Ledoux; 21 марта 1736 (1736-03-21) — 19 ноября 1806, Париж) — мастер архитектуры французского классицизма, предвосхитивший многие принципы модернизма. Его часто называли «проклятым архитектором», так как большинство его произведений было разрушено^[5].

Биография

Клод-Николя Леду родился 21 марта 1736 года в округе Эперне.

Аббатство Саснаж финансировало его обучение в Париже (1749–1753) в Коллеж де Бове , где он прошел курс классики. Выйдя из колледжа в 17 лет он устроился на работу гравером, но четыре года спустя он начал изучать архитектуру под руководством Жака-Франсуа Блонделя, к которому он сохранял уважение на протяжении всей жизни.

Ученик Блонделя. В 1760-е и начале 1770-х годов проектировал для французской знати изящные городские особняки «в английском вкусе», первостепенные образцы «стиля Людовика XVI», большинство этих строений было снесено ещё в XIX веке. Примечательными работами этого периода являются внутренний декор парижского «Кафе Годо», обшивки стен которого сейчас восстановлены в экспозиции Музея истории Парижа (1762), «Павильон музыки» в лувесьенском поместье мадам дю Барри (1770—1771), дом балерины М.-М. Гимар в 7 округе Парижа (1770).

в 1770 году маркиз де Монтескью-Фезансак поручил Леду перестроить старый замок на вершине холма в его поместье в Мопертюи. Леду перестроил замок и создал новые сады, изобилующие фонтанами. Кроме того, в садах и парке он построил оранжерею.

В 1771—1773 годах при возведении театра в Безансоне обратился к архитектуре греческого Пестума, заменив иерархические ложи «народным» амфитеатром. В 1785-1789 годах возвёл вокруг Парижа пятьдесят таможенных застав (сохранилось только четыре), внушительные геометрические объёмы которых предвещали эстетику ампира. Несмотря на созвучность многих своих замыслов идеалам Французской революции, в 1793-1794 годах был в заточении за связи с жирондистами. Леду — сторонник монархии, он считает, что общество и государство нуждаются в реформе, но в рамках старого порядка, с сохранением добродетелей дворянства.

В последнее десятилетие жизни Леду практически не строил, сосредоточившись на разработке малопрактичных, визионерских замыслов «идеального города» в Шо (построенная солеварня в Арк-э-Сенан — памятник Всемирного наследия). Планы Леду предусматривали оптимальное сочетание промышленной, административной и жилой застройки с целью «совершенствования общества». Многие наброски, являющиеся бумажной архитектурой, носят утопический, если не сказать сюрреалистический характер — таковы дом садовника в виде правильной сферы, дом терпимости в виде фаллоса и т. д. Первый том его проектов вышел в печать в 1804 году, второй том был опубликован посмертно, в 1847 году.

Название трактата Леду «Архитектура, рассмотренная в связи с искусствами, нравами и законодательством» («L’architecture consideré par les rapport des arts, des moeurs et de la legislation», 1804)^[6] было отсылкой на известную работу мадам де Сталь «Литература, рассмотренная в связи с социальными институтами», появившуюся четыре года ранее. Намёк на литературу в названии трактата уже говорит о связи словесного и архитектурного искусства, по крайней мере, так он хотел представить свой труд. В основе архитектуры лежит принцип «единства замысла и линий», дополненный разнообразием форм, законами соответствия, благопристойности и экономии. Архитектура подражает также и организации человеческого общества. Одновременно с этим, в случаях, когда Леду говорит о мироустройстве, он описывает его в архитектурных образах, через призму архитектуры. Архитектура не только подражает обществу, но и воспитывает его: характер монументов служит очищению нравов. Красота для Леду в пропорции, соотношении масс и деталей, и это красота способна воздействовать на общество, в чём и есть её цель.

Эмиль Кауфман, историк искусства провозглашает его, ни много ни мало, отцом современной архитектуры, предшественником Ле Корбюзье. Книга Кауфмана, которая так и называется «От Леду до Ле Корбюзье. Происхождение и развитие автономной архитектуры», вышла в Америке в 1933 году, где появляется термин «революционные архитекторы». Кауфман искал обоснования для авангардного искусства своего времени в эпохе Великой французской революции, Выдвинув идею революционных архитекторов и их революционной архитектуры, впервые претендующей на автономность, он находился в русле горячо обсуждаемого в начале XX века вопроса о проблеме отношений культуры инноваций (авангарда) и политической революции. Своими архитектурными утопиями Леду во многом предвещал работы модернистов и конструктивистов начала XX века^[7]. Он даже применял своеобразный «модулор», исполняя проекты по сетке, в которую вписывался стоящий человек со скрещенными руками (квадрат этой сетки принимали за модульную единицу)^[5].

Клод-Николя Леду умер 19 ноября 1806 года в Париже.

Примечания

Литература

• Барабанов А. А. Клод-Николя Леду. Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству. Том 1. Екатеринбург: Архитектон — Издательство УралГАХА, КАНОН, 2003.
• Саваренская, Т. Ф. Западноевропейское градостроительство XVII—XIX веков. М: Стройиздат, 1987. — 192 с.
• Gallet, Michel (1980). Claude-Nicolas Ledoux (1736–1806). Paris.

Фотогалерея

• Павильон музыки

• Проект дома садовника

• Проект дома терпимости

• Проект дома хранителя источника

Ссылки

Солеварня в Арк-э-Сенан и идеальный город Шо

Солеварня в Арк-э-Сенан. Вид с высоты птичьего полета.

.

Бог! Сотворивший миры, ты снисходительно наблюдаешь, как мы пытаемся по мере сил украсить часть мира, которую ты уступил нам. Твой храм царит над всеми зданиями, подобно тому, как наша любовь к тебе преобладает над всеми чувствами.

Клод Николя Леду.

.

Проект идеального города Шо, над которым Клод Николя Леду работал все последние годы жизни, отойдя от практических дел, описан в трактате «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусствам, нравам и законодательству» и является своего рода духовным завещанием зодчего. Этот идеальный город «вырос» из реального проекта, заказ на который Леду получил в 1773 году вскоре после вступления в Королевскую академию архитектуры. Для того чтобы понять важность проекта, следует вспомнить о роли, что играла в то время соль. Она являлась единственным средством, способным увеличить срок хранения пищевых продуктов, из одного только этого факта вытекает ее немалая ценность; она также имела большое значение в разных отраслях производства: дубильной, мыловаренной, красильной, а также в медицине и пр. Особый налог на соль (габель) приносил в казну государства значитель ные средства, даже духовенство, освобожденное от всех повинностей, выплачивало табель. Повышение налога на соль происходило постоянно и долгое время было самым простым средством пополнения бюджета, поэтому соляное производство всегда находилось под пристальным вниманием королевских фискальных служб.

Дом директора.

.

Для строительства было выбрано место недалеко от старых соляных разработок, еще с античных времен располагавшихся здесь, в местечке Салин провинции Франш-Конте, где Леду числился в Службе вод и лесов. Истощенные веками интенсивной эксплуатации леса вокруг Салина больше не могли снабжать соляное производство, и его решено было перенести примерно на 20 километров в сторону лесов Шо и деревушек Арк и Сенан. Соль тогда производилась методом выпаривания на гигантских сковородах из воды соляных источников в Салин. Для притока вод в новое место проложили трубы из просверленных стволов елей, которые были заменены на металлические в 1788 году. Таким образом, проект находился под патронажем двух ведомств — Службы королевских откупщиков и Службы вод и лесов. Как и в случае с парижскими заставами, заказчики сами должны были изыскать средства и найти исполнителя. Договор о строительстве и последующей эксплуатации завода был подписан с предпринимателем Монкларом. Согласно договору, Монклар обязался возвести не только производственные сооружения, но и здания, которые выполняли бы обслуживающие функции: дома для рабочих, торговые лавки, водохранилища, сушильни для соли, ряд гидравлических установок. Кроме того, «здания необходимы для проживания его самого, его служащих, а также служащих генерального откупщика, достойное помещение для представителей генерального откупщика, зал для приемов, суд, тюрьму для отправления правосудия Его Величества». План, как видим, довольно обширный, но Леду вышел даже за его пределы, создав более глубокую и детальную программу целого города при производстве (строительство таковых станет возможно только в XX веке). В предисловии к своему трактату зодчий критикует уже имеющиеся во Франции соляные разработки и поселения при них. Он мечтает о том, что со временем фабрики будут генерировать рядом с собой города, вокруг которых непременно расположатся места для отдыха и развлечений.

.

«Каждое здание своей композицией “представляет” (как в театре представляют пасторальные или трагические сцены) храм или дворец, общественное здание или частный дом. Эти различные здания приемами своего украшения должны объявить зрителю о своем предназначении, и, если они этого не делают, они грешат против выразительности и не являются тем, чем они должны быть», — писал К. Н. Леду

План пропилей

Макет солеварни

Портик пропилей

Первый план солеварни

При составлении первого плана Леду использовал прямоугольную форму и оставался в рамках принятых

План солеварни.

Первый план был создан Леду еще до официального назначения на должность архитектора проекта. Он сделал его, даже не выезжая на местность, а опираясь только на сведения разных служб.

тогда для подобного рода строительства решений. Промышленная архитектура не сформировала еще своих устойчивых, легко узнаваемых форм, которые она начнет приобретать в XIX веке с развитием промышленности в целом.

Этот план самим Леду впоследствии был назван поспешным, он указал на его слабые места: потенциальная пожароопасность из-за близости производственных и жилых помещений и плохое проветривание территории. В своей книге, критикуя этот план, он пишет, что был слишком занят только одной идеей — сэкономить как можно больше времени при производстве, и в очень витиеватой форме выражает простую мысль: творцу не следует торопиться, а тщательное изучение предмета только способствует развитию воображения архитектора.

Для второго плана Леду выбирает круговую композицию и создает план в форме эллипса. Вот как он рассуждает о достоинствах кривой линии перед прямой: «Ее форма, наиболее приближенная к форме небесного свода чиста и приятна искушенному глазу… она чиста, как та, что описывает ход солнца». Кроме того, такой план вполне удовлетворяет требованиям гигиены проживания и безопасности производства, а также позволяет наблюдать за всеми этапами производственного процесса. «Ничто не ускользнет от контроля», — замечает Леду.

Вид на город Шо с высоты птичьего полета. Гравюра.

.

Город имеет радиально-кольцевую систему. Его границу обозначает стриженая зелень. Центр композиции — административное ядро, где расположены Дом директора, производственные и общественные здания, то есть ядром становятся функциональные постройки. Здесь идея Леду перекликается с идеями «производственной архитектуры» начала XX века. Это город для жизни и работы.

Композиция города Шо основана на свободном сочетании равноправных элементов. Леду наделяет каждый дом значением самостоятельной архитектурной единицы, то есть самостоятельный объем является эстетически независимым, каждое здание — Дом директора, дома рабочих — должно стоять отдельно. Боясь, что такая планировка будет выглядеть негармонично, Леду предлагает засадить территорию деревьями и кустарниками. Но тем не менее полагает, что здание должно воздействовать на окружающее открытое пространство, оно должно быть опорной точкой в этом пространстве и перекликаться в нем с другими точками, другими зданиями.

Первый план имеет форму квадрата, чьи стороны соединяют четыре мощные крытые колоннады из 144 колонн тосканского ордера, призванные облегчить передвижение грузов и укрыть их от непогоды

Дом директора

Вид на Дом директора и здание для производства соли

Часть дома для рабочих.

.

В отличие от многих других идеальных городов Шо создавался для конкретного географического места и вполне определенной цели. Автор не стремится ни к преобладающей живописности, где архитектура сливается с природой, ни к излишней утилитарности проекта. Он хочет создать гармоничную комбинацию новых форм и нового города-сада. Дома простых работников должны быть удобными для здоровой жизни, поэтому, в частности, он предусматривает для них фруктовый садик и огород, а также ванную комнату и кладовую для продуктов.

Вообще, общественной жизни и быту придается большое значение. Во внешнем поясе города, кроме жилищ рабочих, предполагается создание госпиталя, бань, школ, торговых рядов и зданий, которые поэтично названы Домом добродетели и Домом братства. Церковь и Дворец правосудия замыкают собой малый диаметр эллиптического плана. Вдоль диаметра располагаются основные сооружения, в самом центре — Дом директора (или, точнее сказать, управляющего, потому что Монклар за свои вложения в строительство получил завод в аренду на 30 лет). Следовательно, их функциям тоже придается немалое значение.

Деталь декора фасада здания для производства соли. Урна с истекающим соляным потоком

Упрощение и геометризация архитектурной формы доходят в проектах Леду до крайности, объемы тяготеют к простейшим стереометрическим телам, ведь «камни говорят». Леду считал, что если художник следует символической системе, то каждый камень должен «говорить» глазу прохожего, но его символика оказывается зашифрованной для непосвященных. Иногда архитектор сам комментирует и объясняет эту условную символику: например, кубическая форма Дома добродетели объясняется им тем, что куб — это знак постоянства. Такая геометрическая отвлеченность куба смягчается опоясывающим здание барельефным фризом, на котором изображены мотивы, связанные с общественным назначением постройки. Леду, по существу, разрабатывает программу «говорящей архитектуры», когда функция, назначение сооружения оказываются темой архитектурной выразительности, a modus vivendi (образ жизни) обитателей города становится поводом для архитектурной метафоры. Так, например, в Доме смотрителя источника читается идея подчинения человеку сил природы: строение представляет собой цилиндр, врезанный в кубическое основание, через этот цилиндр пропущен естественный водный поток. Чистые геометрические формы нашли свое предельное воплощение в Доме лесничего, который представляет собой огромный шар, стоящий.

Культивирование простейших объемов станет характерной чертой пластического языка многих зодчих XX века, как и стремление к рационально сформированному и экономно-комфортному поселению

Здание Управления по сбору налогов на соль.

.

Аркада — композиция, представляющая собой беспрерывный ряд арок, опирающихся на колонны или столбы. Разнообразные аркады, как массивные, так и изящные, применялись при строительстве открытых галерей, акведуков и других сооружений.

Муфтированная колонна — тип колонны, ствол которой на всю высоту или в части ее разбит призматическими вставками, что создает активную игру света и тени.

прямо на земле и лишенным не только всяческих украшений вообще, но даже окон. Одни только дверные проемы врезаны в его сплошные стены.

Солеварни украшены барельефными изображениями амфор, из которых изливается соляной поток; таким образом здания «демонстрируют» свое назначение. Леду пишет об этом: «Легенда гласит, что капля молока, упавшая из груди Юноны, создала Млечный Путь; здесь, падающие капли основывают город, который нельзя не заметить на карте страны».

«Стерильная» чистота геометрических форм имеет истоки в классицизме, однако в данном случае происходит разрыв с античной традицией. Архитектор признается: «Мы совсем не станем отклоняться от единства замысла и разнообразия форм, от законов соответствия, благопристойности, экономии. Единство как тип красоты, более того, существует единство всего прекрасного — состоит в отношении масс с деталями или орнаментами, в непрерывности линий, не позволяющим взгляду отвлекаться из-за вредной бутафории». Основными выразительными элементами зданий становятся портики, аркады, муфтированные колонны и акцентированные углы зданий, а также руст, как правило, мощ ный и зачастую покрывающий всю поверхность стен, что создает «игру масс». Ибо «игра масс» — это единственный эффект, который можно извлечь из плана, основанного на строгой экономии.

Муфтированые колонны Дома директора.

.

Леду отмечает границу между природой и индустриальным городом, акцентируя вход. Приземистые дорические колонны стоят без базы, так как архитектор хотел создать впечатление, будто соляные разработки вырастают прямо из-под земли. Колонны скрывают за собой вход в виде грота. Комментарий Леду относительно этого оформления содержит аналогию между архитектурой и соляным производством. Подобно тому как архитектор, обрабатывая грубый природный камень и придавая ему ясную форму, создает архитектуру, способную воздействовать на зрителя, воспитывать его вкус, а через это делать его лучше, также и соляное производство из природных даров (из соленых источников) создает кристаллы соли, полезный продукт, очевидно приносящий много пользы.

Через вход можно издалека увидеть Дом директора, мощная колоннада с муфтированными колоннами является акцентом, который позволяет сразу определить главное здание. Круглое отверстие на фронтоне некоторыми.

Исследователи творчества Леду говорят о влиянии масонских идей на его восприятие архитектуры. Если глубже развить мысль о преобразовании природного материала человеком, то мы увидим, что в основе лежит идея о том, что усилиями духа вольный каменщик обрабатывает мысленно «дикий» камень, превращая его в куб, символ стабильности и просвещенной души.

Вся его деятельность направлена на то, чтобы сделать мир счастливее, при этом он внимает голосу Высшего Разума. Средствами своего искусства, примерами своей жизни и примерами своих трудов он совершенствуется сам и совершенствует других. Эта воспитанная, образованная, осознающая саму себя душа и есть, по сути, конечный продукт человеческой жизни.

Фронтон — треугольное, образованное двумя скатами и карнизом завершение фасада здания, колоннады или портика.

Интерьер выставочного центра.

.

«Красота, заключенная в пропорции, обладает огромной властью над человеком, и люди не могут противиться ей. Чистота и правильность архитектурных форм олицетворяют благородные принципы, и единственно очарованием своих верных пропорций они ускоряют прогресс и добиваются результатов», — писал К. Н. Леду.

исследователями характеризуется как окулюс, всевидящее око, еще один элемент, дополнительно маркирующий функцию здания. Всефасадность актуальна только для общественных зданий. У каждого частного строения выделяется один фасад, ориентированный на центр, остальные скрыты зеленью; за домами находятся огороды.

Архитектура королевского завода и порожденного им города не только поэтическая метафора и абсолютная утопия — это тот редкий случай, когда утопия рождается из практического проекта. Проект начал воплощаться в 1775 году. Построены были здания, расположенные вдоль линии малого диаметра, то есть здания администрации и производства, а также по полуокружности разместились сараи для хранения соли, немногочисленные дома и помещения для всевозможных служб.

К сожалению, проект солеварен и города Шо был реализован в очень малой мере, при всей своей кажущейся лаконичности, простоте и экономичности он требовал все же больших вложений, а в тот момент для страны это была неподъемная ноша. Помимо архитектурного новаторства город и по предполагавшемуся духу был слишком оригинален для своего времени. Концепция идеального города занимала Леду все время, когда он отошел от дел. Все эти Дом добродетели, Дом братства, Храм правосудия и прочие здания фантастических форм и иногда размеров остались проектами, выгравированными, правда, самыми лучшими мастерами тех лет. На деле же строительство прекратилось уже через четыре года. С 1779 года Монклар начал эксплуатацию завода, потом по каким-то причинам предприятие было отдано в другие руки, но не приносило ожидаемых доходов. Управление государственным имуществом после революции сдает его разным частным компаниям. В 1843 году шевалье де Гримальди купил ее на средства из казны королевы Испании, но ему не удалось модернизировать производство, потому что новые технологии выкачивания воды из соляных источников, а также появление железных дорог и применение угля в качестве топлива стимулировали развитие соляного производства в других регионах. Солеварня Арк-э-Сенан сделалась неконкурентоспособной. В 1895 году просачивание соленых вод в колодцы с питьевой водой явилось поводом для окончательного закрытия завода. В 1918 году в Дом директора попала молния, случился пожар, а в 1926-м комплексу был придан статус исторического памятника. По иронии судьбы в этот же год последний хозяин взорвал портик Дома директора. Восстановление с большими перерывами началось в 1936 году, а с 1983-го солеварня входит в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Здание для производства соли, центральная часть главного фасада.

.

С 1971 года территория бывшего соляного завода восстанавливается на государственные средства. Создан фонд К. Н. Леду, способствующий новому открытию творчества зодчего, здесь проводятся крупные международные научные конференции.

В 1990 году открылся Музей Леду, коллекция которого состоит из объемных макетов строений архитектора, как вымышленных, так и существовавших когда-то