Брутализм в архитектуре: Как узнать бруталистское здание — Bird In Flight

02.02.197021.06.2021 alexxlab 0 Комментариев

Содержание

Советский брутализм в архитектуре как актуальное искусство.

Советскую архитектуру принято ругать. Сидит такой необразованный человек и пишет что-то о грубом и неинтересном стиле советских архитекторов. Ну, или рассуждает на камеру. Мол, строили у нас исключительно какие-то страшные дома. Нигде в мире не строили, а у нас строили. И как только додумались до такого?

О том, что такие рассуждения могут исходить исключительно от необразованного человека, я заявляю неслучайно. Потому что если хотя бы поверхностно копнуть мировой опыт, то окажется, что архитекторы СССР создавали более чем актуальные проекты для своего времени. И это я пишу без тени иронии. Достаточно немного посмотреть по сторонам. Вот сегодня и попробуем посмотреть.

На заглавном снимке запечатлён Королевский национальный театр. Это лондонская постройка. Не кажется ли она вам знакомой? Мне вот кажется. Легко могу представить себе нечто подобное в Тольятти или Набережных Челнах. Только у нас к подобным проектам до сих пор относятся пренебрежительно – ведь советское же! Зато в Лондоне этот театр внесён в список зданий представляющих архитектурную и историческую ценность. Вот такие вот англичане молодцы. Чтут свою собственную историю.

Перебираемся в столь близкую нам Финляндию. И снова невероятно знакомые формы. То ли это драмтеатр из Читы, то ли дворец спорта из Улан-Удэ. Нет? Ну конечно нет. Это дворец «Финляндия» из Хельсинки. У нас нечто подобное строили в эпоху Брежнева, который в свою очередь бывал в этом зале. О чём естественно написано в финских источниках. То есть гостей финны возили в актуальные на тот момент сооружения. Точно так же делали и у нас.

Двигаемся дальше. И дальше у нас мэрия Бостона. Ей-богу на администрацию Ставрополя похоже. Ну, или Тулы. Я бывал в этих городах и мог бы спутать, если бы не знал, что передо мной Бостон, где я как раз не бывал.

Американцы к слову до головокружения похожи на нас и тоже любят что-то критиковать. Так вот этот домик до сих пор иногда требуют снести. Хотя профессиональные архитекторы считают его одной из главных достопримечательностей Бостона. Что-то мне это напоминает.

В Лондоне есть несколько интересных жилых домов. То есть их там не несколько, а великое множество. Но я веду сейчас речь о подобных изысках строителей. Так вот перед нами Balfron Tower, стилистически она почти идентична с другим строением под названием Trellick Tower.

Я вот такое запросто могу представить в Москве. Или в Ереване. Или в Алма-Ате. Естественно со своими нюансами, но стилистически это будет всё та же актуальная на тот момент архитектура.

Смотрим внимательно на библиотеку из Сан-Диего. Это в Калифорнии, если кто не в курсе. То есть снова перебираемся в США. Как по мне в том же Киеве или Крыму что-то подобное можно увидеть. Когда я пишу подобное, это не значит, что там строили копии. Нет. Советские архитекторы строили своё неповторимое и удивительное. Но у каждого времени своя архитектура. Так вот наши советские зодчие умели идти в ногу со временем.

Ладно, глянем на страны, которые когда-то были дружественными СССР. Вот Военно-медицинская академия в Белграде. Нечто подобное можно увидеть и в Бишкеке. Сербы молодцы. Сберегли свою красивую архитектуру.

А это у нас уже отель «Форум» в Кракове. Почему-то есть ощущение, что схожие формы встречались в советской Прибалтике.

Ну и перебираемся непосредственно в СССР. Это у нас гостиница из Днепропетровска. Чем не шедевр архитектуры? Шедевр, шедевр, не надо тут комплексов. В СССР умели строить красиво и изящно.

Едем в прекрасный город Тбилиси. Перед нами здание технической библиотеки. Ещё одна красота. И да. Не сомневаюсь, что вам известно и здание министерства автомобильных дорог в Тбилиси, но я решил, что это будет слишком банально вставлять его сюда.

Ну а вот и мой любимый Дом Советов из Калининграда. Одно из самых интересных зданий в городе. Которое необходимо беречь, холить и лелеять. Ибо это часть нашей истории. Не чужой какой-то, а именно нашей, родной. Выше я написал о том, что американцы мне кого-то напоминают. Так вот в Калининграде десятки малограмотных людей ратуют за снос этого здания. Естественно делать этого ни в коем случае нельзя. Если снести Дом Советов, то Россия потеряет великолепный и неповторимый образец советского зодчества. То есть часть своей культуры и идентичности.

Продолжать же подбирать подобные здания можно до бесконечности. Я как-то пробовал взяться за эту тему, но меня хватило только на подборку из Москвы. Немного копнув, я осознал, что это огромный пласт нашей культуры, который по досадным причинам сегодня толком не изучен. На него словно не обращают внимания, хотя все эти попытки наших архитекторов играть с формами были очень любопытны. А самое главное они были не какими-то там вынужденными как часто впаривают нам. Отнюдь. Все эти постройки позднего СССР шли в ногу со временем. И примеры своевременной архитектуры я вам привёл. Их тысячи по всему миру, я же выбрал лишь горстку. Так что не давайте себя обманывать. СССР был высокоразвитой цивилизацией с актуальными постройками в духе эпохи.

У меня же на сегодня всё. Спасибо вам за внимание, не забывайте подписываться и до новых встреч.

Особенности стиля брутализм в архитектуре

Стиль брутализм в архитектуре

Сегодня брутализм – это архитектурный стиль. Кто-то его любит, кто-то нет. Строгие и функциональные здания в стиле брутализм часто ассоциируются с преступностью и страхом.

Так жилое здание Heygate Estate в Лондоне было построено в 1974 году и вмещало около 3 тысяч человек. В 2014 году его снесли.

Комплекс Барбикан был построен в период между 1965 и 1976 годами. Сегодня комплекс Барбакан – это сочетание жилых и общественных функций.

Барбикан – крупнейшее в Лондоне многофункциональное здание

Открытая красота брутализма

Этот стиль монолитный и смелый. Он поражает разнообразием материалов и форм. Такие здания обычно массивные и почти всегда – бетонные, их формы порой принимают необычные формы.

Историк архитектуры Reyner Banham впервые использовал термин «брутализм» в 1954 году, ссылаясь на проект Smithson’s school в Англии (Норфолк).

Здание Hunstanton School ca – строгое, построенное из сборных материалов. Бюджет строительства был ограничен, а это послужило толчком к развитию брутализма.

Здание Hunstanton School ca 1955 года

Balfron Tower, 1963 год

Trellick Tower, 1972 год

«Грубость» брутализма

Обычно брутализм ассоциируется с бетоном. Его использование приводило к несомасштабным человеку размерам архитектурных объектов. Но, так или иначе, это часть стиля, который стоит воспринимать «как» есть.

Ulster Museum, 1972 год

Hayward Gallery в Лондоне, 1968 год

Автовокзал Престона (Ланкашир), 1968 – 1969 годы

Breuer Building, спроектирован Марселем Брейером в 1966 году

Музей американского искусства Уитни

Брутализм сегодня – часть городского пространства. Первоначальные сторонники этого стиля представляли себе утопическое будущее, приверженность к прогрессу и изменения к лучшему. Эти идеалы остаются и воплощены во многих архитектурных объектах, которые должны быть сохранены.

Здание Делфтского технического университета в Нидерландах

SESC Pompéia in Brazil, 1977 год

Park Hill

Это здание – крупнейший памятник архитектуры Европы, находящийся под охраной государства. Park Hill построен в эпоху Второй мировой войны. И стал жертвой упадка, некачественного обслуживания, высокого уровня безработицы. Но спустя несколько десятилетий благодаря нескольким архитектурным студиям он начал оживляться. На фасаде появились алюминиевые панели, обеспечивающие новую индивидуальность.

Park Hill – фасад и интерьер

Брежневский брутализм: 10 домов — от Останкинской телебашни до Театра на Таганке и Пресненских бань

В издательстве музея «Гараж» вышел путеводитель по архитектуре модернизма — самой спорной и недооцененной в московском наследии эпохи. Из сотни зданий, построенных во времена от Хрущева до Горбачева, «Афиша Daily» выбрала 10 любимых.

9-й микрорайон Новых Черемушек

Воплощенная мечта эпохи о жилой среде малого типа с малогабаритной квартирой для каждой семьи

Опытно-показательный 9-й квартал Новых Черемушек — первый советский микрорайон, застроенный домами с малометражными квартирами, рассчитанными на одну семью.

Его проектирование в Специальном архитектурно-конструкторском бюро (САКБ) началось еще до принятия в июне 1957 года постановления ЦК КПСС, предписывающего решить жилищную проблему в течение 10–12 лет. На участке меньше 12 гектаров на юго-западе Москвы одновременно испытывались принципы комплектации и планировки микрорайона, его благоустройства и ландшафтного оформления, типы домов, новые конструкции и строительные материалы, планировки квартир, образцы сантехнического оборудования, встроенной мебели.

Микрорайон рассчитан всего на 3030 жителей — совсем мало, если учитывать, что впоследствии минимальная единица городского планирования могла вмещать до 80 тысяч человек. Было построено 13 четырехэтажных домов и 3 восьмиэтажные башни: сооружения большей высоты понадобились для оформления обширной площади (впоследствии названной именем лидера коммунистического Вьетнама Хо Ши Мина), на другой стороне которой уже стояли восьмиэтажные дома. Четырехэтажки же, свободно расставленные вокруг пяти связанных между собой дворов, разорванным пунктиром следуют трассам будущих проспекта 60-летия Октября, улиц Шверника и Гримау, а тогда еще просто проектируемых проездов.

При этом жилые дома стоят с отступом 12 метров от красной линии улиц и защищены от шума дорожного движения зелеными насаждениями. На улицы выходят два продовольственных магазина и универмаг с комбинатом бытового обслуживания, столовая с закусочной и кулинарией, кинотеатр, ясли, детский сад и школа, предназначенные также для жителей соседних микрорайонов.

Когда построено 1956–1959 годы

Архитекторы Н.Остерман, Г.Павлов, В.Свирский, С.Лященко и др.

Останкинская телебашня

Такой же символ оттепели, каким должен был стать Дворец Советов для сталинской Москвы

Дворец Советов отмечал геометрический центр Москвы, телебашню же построили на окраине — в соответствии с политикой децентрализации. В облике дворца суммировались лучшие достижения архитектуры прошлого — телебашня же была бескомпромиссно современной. При этом оба сооружения задумывались как самые высокие в мире: высота Дворца Советов должна была составить 420 метров, на 39 метров больше, чем Эмпайр-Стейт-билдинг, а Останкинская башня при высоте вместе с антенной 533 метра в самом деле держала титул самого высокого сооружения в мире в течение девяти лет, пока ее не обошла торонтская Си-Эн-тауэрБыла самым высоким зданием в мире с 1976 по 2010 год. Вступившая в строй к 50-летию революции и не имеющая аналогов в мире телебашня дала СССР почти такой же повод для гордости, как и достижения в освоении космоса.

Когда построено 1959–1967 годы

Архитекторы и инженеры Л.Баталов, Д.Бурдин, Н.Никитин, Б.Злобин, В.Травуш, В.Ханджи и др.

Аптека

Говорящая архитектура в чистом виде: здание является собственной вывеской. Своего рода поп-арт, вдохновленный Малевичем

Это никак не реклама (абсолютно излишняя в советских реалиях), а кроме того, при всей своей простоте это слишком сильная форма, чтобы оставаться декорацией. Равно как и сама тема врачевания имеет в Советском Союзе слишком сильный подтекст — и это еще один смысловой пласт: гуманизм в отсутствие религии. В том же году, когда появилась первая книга Вентури «Сложности и противоречия в архитектуре»Небольшую книгу называют манифестом постмодернизма в архитектуре, на экраны СССР вышел «Айболит-66» — первый настоящий советский артхаус под маской детской музыкальной комедии. Мера условности в нем зашкаливает (актеры обращаются к зрителям, вешают зонтик на край экрана, домик героя не строят, а рисуют), а добрый доктор Айболит в исполнении Олега Ефремова, несомненно, замещает опустевшее в национальном сознании место Спасителя. Поэтому и крест аптеки не может не вызывать в сознании иной крест, а замещение одного идеала другим — это, конечно, еще и случай русского авангарда.

Источником вдохновения для авторов аптеки служило творчество Казимира Малевича, где «Черный крест» 1915 года естественно трансформировался в архитектоны 20-х годов. И это еще один смысловой пласт, сугубо интеллектуальный, рафинированный, аккуратно спрятанный в пространстве привычной коммуникации: «Наконец нашлась работа и для красного креста! Наконец ушибся кто-то.

Санитары, на места!» В новую эпоху гуманистический пафос учреждения заметно померк, как поблек и красный крест в Шипиловском проезде: сначала с него сползла вся краска, а потом аптеку и вовсе переделали в продуктовый магазин.

Когда построено 1973 год

Архитекторы А.Ларин, Е.Асс, Л.Волчек

Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС)

Дом, вдвое урезанный по высоте, остался тем не менее ярчайшим образом советского модернизма

В одной из промежуточных версий дом распластывался, перетекая одним этажом на соседнее здание, доходный дом КоробковойДом, примыкающий к зданию ТАСС. Фотография 1992 года, и заимствовал оттуда идею скругленных окон. Учитывая негативное отношение советской власти к стилю модерн, это было вполне революционно — так в новый проект просочились первые ростки средового подхода.

Правда, затем эта версия была отметена, но преемственность сохранилась, остроумно трансформировавшись в окна-телевизоры. Образ экрана в тот момент еще вполне современен: телевизор далеко не в каждом доме. Это была понятная метафора (телевизор — главное для советского человека окно в мир), при этом универсальная и в чем-то даже футуристичная: она не только предвещала век информации, но и предрекала превращение жилой ячейки в информационный порт, где главным будет не уют, а пропускная способность коммуникаций. И если в особняках модерна гигантские окна были все же единичны и уникальны (как и вся идеология этого стиля), то здесь большое скругленное окно стало модулем здания. По-модернистски отменяя идею фасадности, оно в то же время сохраняло образ привычной стены городского дома. А скрывающая межэтажные перекрытия накладка кажется деревянной, чем подкрепляет точность образа: для советского человека телевизор был не только техникой, но и мебелью. Точнее, даже более мебелью, учитывая то искажение действительности, которое он создавал.

Окна ТАСС, наследники маяковских «Окон РОСТА», стали идейным смыслом небольшой аванплощади перед зданием. Это был еще один тонкий компромисс старого и нового, из которого, кажется, состоит все здание, включая интерьеры. Его техническая начинка абсолютно современна — причем не только профессиональная (тут первая в Москве пневмопочта), но и бытовая: дом обслуживал единый пылесос, присоединиться к которому можно было через специальную розетку, имевшуюся на каждом этаже. Но при этом — советская скромность интерьеров: деревянная облицовка, низкие потолки, дээспэшная мебель. Аскетизм вроде бы искупали виды через громадные окна, но их при этом приходилось бесконечно заклеивать, чтобы не дуло.

Когда построено 1965–1977 годы

Архитекторы и инженеры В.Егерев, А.Шайхер, З.Абрамова, Г.Сирота, Б.Гурович, Ю.Маневич, А.Коганов

Жилой дом на Беговой

Соединяет черты, заимствованные у «жилой единицы» Ле Корбюзье (дом на ножках) с вынесенными наружу лифтовыми башнями Оскара Нимейера

Архитектор Андрей Меерсон явно хотел быть непохожим на своих отечественных коллег и при этом стремился к сходству с зарубежными, уже давно разрабатывавшими именно эстетику тяжести и брутальности материала. Приставные башни он позаимствовал не столько у Корбюзье — хотя выступы лестниц и пандусов сильно украшают здание ЦентросоюзаПостройка Корбюзье, которую фактически строил советский архитектор Николай Колли , в «жилой единице» ничего подобного нет, — сколько у Оскара Нимейера, построившего жилой дом с лифтовой башней для знаменитой выставки «Interbau», прошедшей в Западном Берлине в 1957 году, и Эрнё Голдфингера, в чьем бруталистском жилом комплексе Trellick Tower (1966–1972) в Лондоне лифтово-лестничная башня, соединенная переходами с этажами, — самый запоминающийся элемент.

Однако в рационализации — замены ногами первого этажа (а то и трех, их высота — 12 метров) — Меерсон следовал непосредственно за Ле Корбюзье. Освободить землю под домом в тесно застроенном массиве на Беговой улице — хорошая идея, тем более что жильцы первых этажей страдали бы от шума уличного движения и были бы вынуждены занавешивать свои окна от взглядов прохожих. Дополнительным бонусом служит быстрое рассеивание загазованного воздуха, который в противном случае застаивался бы у стены длинного дома. Еще одного корбюзианского элемента прохожий не видит. Между домом и красной линией Беговой улицы расположен подземный гараж — именно так, вдоль дома и под землей, рекомендовал парковать автомобили Ле Корбюзье. Гараж рассчитан на 55 машин, квартир в доме должно было быть 368 — весьма щедрое соотношение по тем временам, указывающее на высокий уровень благосостояния будущих жильцов. В реальности оно получилось еще лучше, так как квартир в итоге оказалось 299.

Когда построили 1967–1978 годы

Архитекторы и инженеры А.Меерсон, Е.Подольская, М.Мостовой, Г.Клименко, Ю.Дыховичный, Д.Морозов, Б.Ляховский

Пресненские бани

Скупые мужские радости, воспетые фильмом Рязанова и благословленные сибаритом Брежневым, материализовались в здании, намекающем на древность темы

1 января 1976 года оказывается, что «пошел в баню» — это не только ругательство, но и традиция. «Сам процесс мытья, который в бане выглядит как торжественный обряд, в ванной — просто смывание грязи!» — банная субкультура вываливается на телеэкраны страны в виде четырех выпивающих философов, завернутых в простыни, как в тоги. И ровно такое же настроение у новых Пресненских бань — римское. Здесь не смывают грязь, здесь торжественно ступают под арками, чтобы возлечь на полок, затем погрузиться в просторный бассейн, а потом с чашей в руках прошествовать в лоджию… «Не в театре — говорю!» — возмущался в бане герой Зощенко, но здесь именно что театр. И пусть набор радостей поскромнее, чем в термах Каракаллы (кроме бань с бассейном имеются чайный зал, пивной бар, парикмахерская и массажные комнаты), но движение к гармонии духа и тела — то же, что и у авангардиста Никольского. Кстати, из дефицитного красного кирпича в Москве в эти годы строится только одно общественное здание — и это как раз театр, Театр на Таганке.

В банях же кирпич удается пробить под флагом революционного цвета Пресни. Но это все для отвода глаз — вдохновляется Андрей Таранов архитектурой Луиса Кана и особенно его Институтом управления в Ахмедабаде (1963), где такие же большие круглые окна и кирпичные арки. Кладка растет прямо из земли, без цоколя и отмостки, создавая ощущение единства материала — что характерно уже для европейского брутализма. Но авторы возрождают и забытые местные приемы: распушка (изменение профиля стены) и нестандартная тычковая кладка (торцом кирпича наружу) придают фасадам рельефность и глубину. А круг окна опрокидывается на землю кругом того же размера, ограждающим растущий дуб…

Когда построено 1972–1979 годы

Архитекторы и инженеры А.Таранов, Л.Колоскова, В.Гинзбург, Л.Нефедова, С.Симонова

Театр на Таганке

Здание строилось так долго, что к его открытию от легендарной труппы осталось одно назваие

Преисполненные пиетета к Таганке архитекторы проектируют начинку в полном соответствии с ее острохарактерной эстетикой. Знаменитый спектакль «10 дней, которые потрясли мир» начинался на улице, где горланили куплеты Золотухин с Высоцким, а на входе стояли красногвардейцы и насаживали билеты на штыки винтовок. В зрительный зал нового здания солдаты входят прямо с Садового кольца: для этого непосредственно в стене сделано сдвижное окно размером 10×4 м. Когда оно опускается, задником спектакля становится город. Что тоже логично продолжает тему арьерсцены, которая была у старой Таганки важнейшим элементом каждого спектакля и даже, по словам главного художника театра Давида Боровского, «стала нашей «Чайкой». Вся декорация «Гамлета» — грубый вязаный занавес, который ездит по сцене, и в него то кутается Офелия, то прячется принц. Теперь над сценой — мощный кран-балка, который может перемещать любые декорации, и не только по сцене, а по всему залу. Вся сценография «Пугачева» — помост, который ходит вниз-вверх (и цепи, на которых виснет Хлопуша Высоцкого), новая же сцена может подниматься и опускаться, по частям и полностью, раздвигаться вширь и выдвигаться в зал и вообще имеет 7 вариантов трансформации. Все эти новые сценические возможности зодчие сочиняют исходя из той доморощенной машинерии, которой театр обходился свои первые 10 лет. Где светильниками были обычные ведра, роль пропеллера играл вентилятор, а простейшие доски становились то кузовом грузовика, то баней, то лесом (спектакль «А зори здесь тихие»). Но где голь на выдумки хитра, там проседают спецэффекты. Создавать спектакли из ничего в борьбе с цензурой — Любимов научился и сделал это фирменным стилем, но теперь, когда ему преподнесен целый арсенал возможностей, он в растерянности. Он то велит ломать старый зал, превращая его в фойе, то вдруг спохватывается, что вместе с ним исчезнет аура, и требует все вернуть. То командует белить кирпичный задник сцены, то — ради постановки «Бориса Годунова» — его отчищать…

Любимова лодка не разбилась о быт, а медных труб и латунных перил не пережила. Здание строилось слишком долго. Заложенное в декабре 1973 года, оно открылось 22 апреля 1980-го, а через 4 месяца умер Высоцкий, так ни разу в нем и не сыграв. Еще через 3 года выдавили за границу Любимова. Потом труппа съела Анатолия Эфроса, а дождавшись возвращения основателя, отторгла и его, в 1992 году намертво раскололась и обратно так и не возродилась. Прекрасное, оригинальное, комфортное здание стало самым дорогим надгробием в истории русского театра. И трудно не заподозрить, что власть, не зная как убить опасный театр, изыскала сей дьявольски хитроумный план: построить ему новое здание.

Когда построили 1972–1980 годы

Архитекторы и инженеры А.Анисимов, Ю.Гнедовский, Б.Таранцев, В.Белецкий

Жилой дом на 1000 квартир

Величайший пример советского брутализма

Архитектура впечатляет почти первобытной экспрессией бетонной массы, которой не вредит грубость стыков. Не предусмотрено баловства в виде сада на крыше, хотя сервисная инфраструктура довольно разнообразна. Архитектор Воскресенский заполняет большую часть промежутков между опорами дома предприятиями обслуживания (почта, сберкасса, прачечная, кафе, кулинария, выставочный зал) и расположенными в два яруса над ними клубными помещениями для жильцов. Гастроном с кафетерием находится в пристройке, а ясли-сад занимают отдельное здание во дворе. В отличие от дома Наркомфина присутствие развитой системы обслуживания не привело к сокращению площади квартир. Все они имеют достаточно просторные по тем временам кухни и ванные, оборудованы встроенными шкафами. При этом квартиры верхних — 12–13-го и 14–15-го — этажей двухъярусные и к тому же с выходом на широкие (1,5 м) балконы, огибающие весь дом и придающие ему сходство с огромным кораблем. На дворе уже не двадцатые годы, и приходящиеся на каждую квартиру отрезки балкона отделены перегородками.

В отличие от дома Гинзбурга, где широкие коридоры со стеклянной стеной должны были служить социальными конденсаторами, местом встреч и общения, главная задача коридора между подъездами — облегчить эвакуацию в случае пожара или иной нештатной ситуации. Повышенная забота о безопасности объясняется спецификой заказчика. Жилой дом принадлежал Министерству среднего машиностроения — под этим эвфемизмом понималась атомная отрасль, включая производство боеголовок. Архитектор, в свою очередь, из первых рук знал о воздействии бомб на здания, получив во время войны специальность пилота и инструктора ВВС. Конструкции дома сделаны особо устойчивыми в расчете как раз на случай боевых действий. Отсутствие правильных прямых углов не позволит зданию сложиться при попадании бомбы; сочетание вертикальных и трапециевидных опор в проемах арок не даст им обрушиться.

Когда построен 1972–1982 годы

Архитекторы В.Воскресенский, В.Бабад, В.Барамидзе, Л.Смирнова

Палеонтологический музей

Музей, принявший вид древней крепости

Невзирая на то, что здание строилось 20 с лишним лет, оно воплощено почти без отступлений от проекта — разве что отказались от подмосковного белого камня в облицовке. При этом сложно сказать, что оно хранит на себе след какого-либо времени. Оно вне его — пусть и не про вечность, а про вечную мерзлоту. Необходимо было уйти от неизбежной в музее (да еще в таком) монотонности, поэтому контрапунктами сценария должны были стать башни. В одной из них предполагалась диорама о жизни в воде, в другой через прозрачные перегородки можно было бы наблюдать за работой палеонтологов, монтирующих (она так и называлась — монтировочная) животных из фрагментов. Наконец, еще одна башня предполагала неожиданный переход из темного и низкого зала янтарей в пространство высотой 15 метров, откуда на зрителя выходил (ибо действительно ходил на двух ногах) гигантский зауролоф (утконосый ящер).

Увы, башни (кроме одной) так и не зажили этой жизнью, зато художники отнеслись к заказу не как халтурщики-иллюстраторы, а как настоящие творцы. Искусство тут всех сортов: белокаменные рельефы с изящно прочерченными тенями животных, собранные в иконостас виды моллюсков, гжельская керамика со стадами зверей, стилизованная под наскальную живопись палеолитического человека. А еще — 17 портретов великих ученых из кованой меди во вводном зале и скульптуры ископаемых во внутреннем дворике. Здесь, во дворике, оживление достигает максимального градуса: тарбозавр кромсает молодого зауролофа.

Когда построено 1965–1989 годы

Архитекторы, конструкторы, художники Ю.Платонов, Л.Яковенко, В.Коган, В.Нагих, Т.Зевина, Е.Катышев, Ф.Гринев, В.Никитин, А.Белашов, В.Дувидов, М.Митурич-Хлебников, М.Фаворская-Шаховская

Президиум Академии наук

Убежище лучших умов СССР, получившее насмешливое прозвище «Золотые мозги»

Ленинские горы рассматривались как место, от которого символически расходится свет знаний, еще раньше. Предшественниками современного здания президиума можно считать и леонидовский проект Института Ленина (1927), и власовский Комвуз (1933–1935). Высотка МГУ перехватила инициативу маяка знаний, но в конце 1960-х и у академии появился шанс заявить о своем присутствии. Выделенный участок был хорош с точки зрения обзора, но очень неудобен — на нестабильном склоне Москвы-реки, без адекватного общественного транспорта и со сложным подъездом для автомобилей. Зато туда было близко добираться самым выдающимся академикам, обитавшим в спрятанных в зелени Ленинских гор виллах. Примечательно, что большинство участников проведенного в 1967 году конкурса не предлагали высотного решения, а те, кто отважился пренебречь коварным грунтом, показали проекты, наиболее близкие авангарду 1920-х.

Конкурсом и зданием живейшим образом интересовался президент АН СССР Мстислав Келдыш. Его исследования в области теории космических полетов и вычислительной техники отразились в образности здания президиума, в особенности в структуре декоративного завершения башни, эскиз которого он лично и набросал. Само это завершение понадобилось, чтобы дать зданию желанный высокий силуэт и при этом не перегрузить грунт. В ажурной скульптуре спрятаны технические системы здания, а золотистый металл выбран ради ассоциации с образом златоглавой Москвы.

Когда построено 1967–1990 годы

Архитекторы и инженеры Ю.Платонов, А.Батырева, С.Захаров, А.Звездин, С.Киселев, А.Левенштейн и др.

1 из 3

2 из 3

3 из 3

«Москва: архитектура советского модернизма. 1955–1991. Справочник-путеводитель». Авторы — Анна Броновицкая и Николай Малинин, фотографии Юрия Пальмина. Издательство Музея современного искусства «Гараж». Москва, 2016. Книга продается в книжном магазине музея «Гараж».

В публикации «Афиши Daily» тексты из справочника были сокращены и отредактированы.

Брутализм: архитектура для отвратительного мужика

Брутализм — это направление в архитектуре с максимально говорящим названием, которое как нельзя лучше подходит к образу отвратительного мужика. Грубый, тяжелый, прямолинейный и причудливый одновременно — воплощение бетонных джунглей и почти сексуальной любви к урбанизму.

Само слово «брутализм» отсылает к необработанному грубому бетону. Этот стиль стал, пожалуй, самым узнаваемым и интересным в послевоенном модерне.

Его расцвет пришелся на 50-70. Сначала он вызвал недоумение. Затем восхищение. В конце концов — неприязнь, раздражение и почти ненависть.

Брутализм родился из сплава культурного протеста и суровой урбанистичной необходимости.

Послевоенная Европа остро нуждалась в восстановлении и переделке своих городов. Железобетон подходил для этих целей идеально.

Другая сторона брутализма — его антибуржуазный протест. Стиль кричал о том, что новые архитекторы не хотят мещанства и пасторальной красоты. Они жаждут грубых, тяжелых, жестких и новых форм. Форм, от которых захватит дух.

Местами выглядит невероятно стильно и киберпанково. Точнее, наоборот: это эстетика киберпанка испытала мощное влияние брутализма.

Люди, которым брутализм обязан своим появлением — француз Ле Корбюзье и братья Смитсоны из Великобритании.

Особый шик стиля — это своего рода зиккураты наоборот. Словно гигантская титаническая мощь взяла мавзолеи или древние пирамиды, перевернула их и поставила на пилоны. Причем, так, чтобы все сооружение как бы висело в воздухе.

Сейчас брутализм отталкивает многих. За XX век люди до отвала получили железобетона, угнетающе серых жилых коробок и грубых форм. Но безликая высотка из спального района — это еще не искусство.

Твитнуть

описание с фото-примерами – Rehouz

Широкое распространение модернизма в архитектуре дало развитие огромному количеству стилей и направлений. Одно из запоминающихся своей нарочитой грубостью и резкостью форм является направление брутализма. Изначально основанный в Великобритании, он массово распространился в Европе и СССР. Период 50-80-х годов XX столетия пришёлся на самый пик его популярности.
Основоположником направления стал архитектор Ле Корбюзье. Его проекты послевоенного периода послужили отправной точкой для семейной пары английских архитекторов Элисон и Питера Смитсон. Придуманный ими термин «брутализм» — «необработанный бетон», был подробно описан в статьях, в которых раскрывался характер и взгляды нового направления.

Стиль брутализм в интерьере

≡ Содержание:

Особенности стиля брутализм

Основная концепция модного, но спорного стиля заключается в скульптурности и строгости линий. Зародившийся в противовес буржуазному обществу, он исключает архитектурные декоративные приёмы, не скрывает, а наоборот, выставляет напоказ фактуру материалов. Присущие только этому стилю особенности характеризуют его направленность:

Функциональность и простор.
Брутализм в интерьере подразумевает просторную обстановку, в которой каждый предмет интерьера занимает свое место и служит определенным целям;
Основательные и качественные материалы.
Преобладающие материалы в интерьере: бетон, дерево, метал и стекло;
Простота и «честность».

Интерьер оформляется в естественной цветовой палитре, с минимумом декоративных подробностей.

Брутализм в материалах и отделке

Материалы, используемые при создании стиля, соответствуют принципу «честности». Бетонные стены и потолки не скрываются под слоем колера или гипсокартона. Допустимое решение – покрытие бесцветным лаком.

Стиль брутализм в интерьере гостиной

Сочетание натуральных материалов с нестандартными решениями придают, неуловимый, лёгкий налёт оригинальности. Комбинирование дерева и монолитного бетона, стекла и камня в целом создают неподражаемый образ, в котором и отражаются черты брутализма.

Элементы металлических каркасов, листового железа в смеси стекла и дерева усиливают акценты в сравнении фактур этих материалов. На этом не сочетаемом сопоставлении выстраивается индивидуальность стиля. Демонстрируется противопоставление брутализма — гламуру.

Брутализм в интерьере: мебель

Требования, предъявляемые к мебели, должны передавать характер стиля. Подразумевается ограниченное наличие предметов в помещении. Никаких излишков, только самое необходимое. Формы простые и строгие, полное отсутствие даже намёка на украшательство. Предпочтительна встроенная мебель, или компактная и практичная, расставленная вдоль стен. В её размещении, главное, добиться эффекта «незаметности».
Натуральный материал и естественность фактур – главное правило для такой мебели.

Как и в оформлении интерьера, этой мебели также присущи комбинирование материалов. Металлические шкафы с деревянными дверцами, бетонное основание обеденного стола со стеклянной столешницей.

Цвета мебели лаконичные, не размытые. Этому стилю не свойственно любое многообразие цветовых оттенков. Делают выбор в пользу одного или двух цветов.

Цветовое решение

В силу ряда особенностей стиля цветовое решение подобрать очень сложно. Дизайнеры советуют остановиться на светлых тонах, так как такое оформление несёт некую привлекательность и свежесть в интерьере. При этом не нарушаются принципы и основы направления.
Естественность тонов в оформлении стен приветствуется, но допустимо для придания объёмности выделение одной из поверхностей ярким насыщенным цветом.

Своеобразный декор и освещение

Доступ естественного освещения в интерьере максимален. Ему отводится функция естественного декора. Солнечные блики и светотени на бетонных стенах создают своеобразные эффекты.

Выбор светильников и ламп основан на принципе минимализма. Никакой экстравагантности и шика. Простые формы с прямыми углами и гранями или же шарообразные в форме тарелок.

Комбинированные материалы и разные формы позволяют дополнить интерьер дома. Стекло и металл, пластик и дерево воплощаются в приборах освещения, подвешенные на цепях или проводах, органично вписываются в этот стиль.

Замена статуэток и сувениров на гофру от вытяжки и металлические трубы. Минимальное количество домашних фото и картин. Вместо этого несколько книг на полке. Ничего из того, что могло бы приукрасить помещение. Голые стены, не нуждающиеся в аксессуарах, и есть подлинная красота. Такова концепция интерьерного стиля брутализм.

Стиль брутализм в интерьере — фото:

+ Похожие стили:

5 1 голос

Рейтинг статьи

время разбрасывать последние камни » Информационное агентство «Строительство»

Конец одного периода всегда является и началом нового. Самое интересное время, когда одновременно сталкиваются две эпохи: уходящая и грядущая.

Мы заканчиваем цикл статей об отечественной архитектуре ХХ века. Символично, что ее завершение по временным рамкам почти совпало с крахом СССР. Два больших эксперимента, которые во многом питали друг друга, закончились почти одновременно, открыв дверь для других попыток внести свой вклад в мировое общественно-политическое и архитектурное наследие. Можно с уверенностью сказать, что это будут не менее интересные страницы.

Лебедь с четырьмя крыльями

Стоит рассказать еще о нескольких поздних советских жилищных проектах. Это Лебедь на Ленинградском проспекте в районе Химкинского водохранилища. Работа еще одного крупного мастера советского модернизма Андрея Меерсона. Меерсон также известен по дому Авиаторов на Беговой – это знаменитое строение на ножках в районе пересечения 3-го транспортного кольца с Ленинградским проспектом.

Архитектор ставит дом на ножки, точнее, 4 корпуса. Под ними находится один общий стилобат. В нем предполагалось разместить очень обширную инфраструктуру. Кстати, Меерсон здесь тоже применяет принцип архитектуры соучастия, то есть опрашивались будущие жильцы здания на предмет того, чтобы им хотелось здесь иметь. Вообще в Советском Союзе с 50-х годов применяются принципы архитектуры соучастия.

В Лебеде архитекторы и жильцы попытались сделать подземный паркинг на 300 машин. Это уже не гараж в подвале, как это было еще в сталинские времена, а самая настоящая подземная парковка на колоссальное количество автомобилей. По тем временам 300 машиномест – огромная величина.

В стилобате должны были быть ясли, зал для собраний, где в том числе можно кино показывать, прокат сезонных вещей, что для того времени было редкостью. То есть, не выходя на улицу, можно взять в прокат лыжи, роликовые коньки, санки и все, что необходимо. Бюро заказов – тоже для той эпохи редкое заведение. Это можно перевести на сегодняшний язык как что-то вроде интернет-магазина.

То есть вы спускаетесь в бюро, говорите, что вам нужно и к какому часу. Вам это покупают и доставляют в квартиру. Помимо вышеперечисленного, предполагалось иметь в доме стирку и химчистку, торговые автоматы, медицинскую комнату, библиотеку, фотолабораторию, холодные кладовые. А на кровле стилобата должны были разместиться игровые спортивные площадки.

И опять далеко не все из задуманного воплотилось. Были сделаны холодные кладовые, машиноместа – и все. Во многом это было вызвано необходимостью дополнительных расходов. Например, если в доме есть библиотека, кто ее должен содержать, за чей счет покупать книги, платить персоналу? Поэтому от таких идей, как правило, отказывались либо на этапе строительства, либо уже затем жильцы решали, что без этого вполне можно обойтись. Вот и кровля, как это часто бывает в России, осталась не эксплуатируемой.

Брутализм: грубо, но полезно

Еще один из последних советских проектов, начатый в начале 70-х, реализованный уже к середине 80-х – опытно перспективный жилой район Северное Чертаново. Его архитектора воспроизводит построенные в 50-60-е годы в Англии дома в стиле брутализма.

В Советском Союзе очень много было брутализма, его еще часто называют советским модернизмом. Это архитектура очень грубых, мощных форм с большим количеством бетона. Многие дома на ножках, с большими поверхностями стен. В качестве примеров можно привести тот же дом авиаторов на Береговой, дом атомщиков на Тульской или РИА «Россия сегодня», бывшая РИА «Новости» на Зубовском бульваре.

Бруталисты очень увлекались проектированием жилых комплексов, у них были свои теории на этот счет. Образцом этого стиля в Москве стало Северное Чертаново. Здесь тоже запланирована развитая инфраструктура, только на этот раз она не совмещена в одном доме, а разнесена в разные корпуса в рамках целого жилого комплекса.

Бруталисты очень любили так называемое функциональное зонирование. То есть они считали, что все зоны должны быть последовательно спланированы в виде такой ленточной застройки: идет лента жилья, далее вслед за жильем лента общественных функций: магазин, спортзал и бассейн, детский сад, школа, больница. И все это было реализовано. А дальше идет лента рекреационная, парковая. Это первая бруталисткая фишка, которая стала новаторской по тем временам.

Вторая новаторская фишка – это дворы, закрытые для проезда. Их еще проектировали британские бруталисты. Дворы полностью зеленые, представляют собой гигантскую лужайку. То же самое в Северном Чертаново. То есть автомобильные проезды есть, но они предназначены для экстренных служб. Предполагается, что жильцы будут заезжать с тыльной стороны дома в подземные парковки и на лифте подниматься к себе в квартиру.

Если мы посмотрим на комплекс Северное Чертаново, то здесь везде есть зеленые участки. Парадные в подъездах полностью остеклены, в итоге на первом этаже получается небольшой зимний сад. То есть парадная трактуется как общественная зона. Понятно, что каждый подъезд отличается от другого, тут все зависит от его жителей. Одни обустраивают эту территорию лучше, другие – хуже. В некоторых подъездах даже организуют кинопоказы, ведь там можно вполне 30-40 человек разместить.

Северное Чертаново – это, пожалуй, первый в Советском Союзе комплекс, который имел квартиры с практически бесшумными перегородками, где можно было по-разному объединять пространство коридора, кухни гостиной. Понятно, что спальни были отделены от других помещений.

Для иностранцев все лучшее

Еще один объект – это комплекс, который был построен уже в переходную эпоху, он завершен в 1992. Речь идет о Парк Плейсе на Ленинском проспекте. Он был возведен по заказу главного управления по дипломатическому корпусу при министерстве иностранных дел России. Архитектором стал Яков Белопольский.

Яков Белопольский застроил почти весь юго-запад столицы. Он знаком по таким знаковым объектам, как цирк на проспекте Вернадского. Стояла задача создать жилье премиум класса, для той поры совершенно нового уровня. Оно предназначалось для дипломатов, для иностранных граждан, которые привыкли к определенным стандартам. Вот наш МИД и решил, что и в Москве нужно иметь такой класс недвижимости.

Что же в итоге получилось? Во-первых, это, наверное, первый жилой дом в Москве, который получил атриум. Первый атриум был в Центре международной торговли на Красной Пресне. Хотя Парк Плейс все же не совсем жилой дом, а все-таки многофункциональный комплекс.

Здесь два жилых корпуса, справа и слева, а пространство между ними – крытый многоуровневый двор в стиле атриума. Архитектурный образ очень интересный. Он напоминает постройки эпохи авангарда: мы видим ленточные балконы, лестничные клетки выведены в виде полуцилиндрических объемов, которые любили в эпоху авангарда или конструктивизма.

В то же самое время есть уже черты постмодернистской архитектуры, которая приходит на смену модернизму, особенно с падением Советского Союза. Так, в частности, оформлен вход в виде арки. Ведь арка – это старинное сооружение, поэтому она вызывает ассоциации респектабельности.

С помощью таких приемов архитекторы сумели найти компромисс между современным обликом здания и в то же время есть отсылка к традициям. В доме развитая инфраструктура: детский сад, центр бытового обслуживания, фитнес клуб, кроме того, есть и офисные помещения. Некоторые его жильцы при желании могли еще и офис там себе снять, то есть жить и работать в одном месте, никуда не выходя, потому что есть и ресторан, и фитнес, и детский сад, и магазины тоже.

Есть, конечно, уже ставший обязательной деталью советских домов высокого класса – двухэтажный подземный паркинг с невероятным соотношением машиномест к машинам даже по современным меркам. На 330 квартир приходилось 370 машиномест, это даже больше, чем количество жилищ.

Вот такой дом получился на самом закате Советского Союза. Многие тогда даже не знали, что в Москве есть такой комплекс. В каком-то смысле он по-своему логично завершил архитектурные поиски дореволюционной и советской эпохи. Ну а дальше начались иные времена с другими подходами к архитектуре и строительству.

Новое, как возвращение к старому

Однако было бы ошибкой полагать, что все уж так кардинально переменилось. Архитектура, как и все остальное в мире, развивается по спирали. Она постоянно возвращаемся к тому, что уже было когда-то, ведь все новое, согласно поговорке, это хорошо забытое старое. Но при этом мы не топчемся на месте; спираль отличается от кругового движения тем, что мы постоянно движемся еще и вверх, и вперед. При этом каждый раз переосмысляя, совершенствуя, учитывая опыт, в том числе и ошибок, который был накоплен до этого.

Так идея, пришедшая из бруталистских комплексов, что заезд осуществляется с тыльной стороны домов и сразу в подземный паркинг, реализуется во многих современных проектах. Как и то, что еще, начиная с 60-70 годов прошлого века в архитектуре начинают использоваться идеи гибких планировочных решений, которые сегодня очень популярны. Ведь еще в 60-е годы британские бруталисты задумывались о том, что можно делать квартиру с максимально гибкой планировкой, чтобы человек сам эту планировку выбирал.

В современной архитектуре учитываются, используются наилучшие открытия в области жилищного строительства ХХ века. А это означает, что шедший все это время поиск новых форм и возможностей был не напрасен.

Материал подготовлен редакцией на основе публичной лекции Айрата Багаутдинова

10 главных зданий киевского брутализма

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Брутализм в архитектуре ХХ века – особое явление: это стиль, в котором грубые бетонные детали являются основным элементом конструкции и декора. И пока профессионалы спорят о его границах и частностях, все больше путешественников и просто ценителей заново открывают его для себя. В нашей новой подборке – 10 самых интересных бруталистских зданий Киева, которым пора стать новыми точками притяжения на маршрутах по городу.

Архитектура послевоенного периода – сложная и противоречивая. У нас к ней десятилетиями относились как к чему-то обыденному, хотя с 1945 по 1991 годы в наших городах появились десятки уникальных зданий, отвечающих всем трендам эпохи. Взять хотя бы советский брутализм: эстетика, грубые формы, использование бетона в зданиях университетских корпусов и массивных театров – вполне в духе американских, европейских и азиатских шедевров того времени (Бостонский сити-холл или здание парламента в Дакке – тому примеры). И пускай тебя не пугает название этого направления: оно произошло от французского béton brut – «необработанный бетон». Так Ле Корбюзье называл свою манеру строительства зданий в 50-е. Именно «честность» материала, следование формы за функцией и стало основой этого архитектурного направления.

«Для книги «Soviet Modernism. Brutalism. Post-modernism. Buildings and Structures in Ukraine 1955–1991», которую мы сделали с Евгенией Губкиной, я год ездил по стране, собирая информацию об этой архитектуре.

Большинству этих зданий еще нет пятидесяти лет, а они уже в очень запущенном состоянии, хотя «живописные руины» нужно хотя бы законсервировать. Иногда получается выбить средства на реставрацию, но ее часто проводят некомпетентные люди – отсюда пластиковые окна, новая отделка…

Многие не понимают, что модернистское наследие так же ценно, как памятники XVIII–XIX веков. Архитектура модернизма у многих ассоциируется с грузом пережитого в СССР: для многих это больше про запах хлорки и половой тряпки, чем про вантовые конструкции в интерьере и рельефные бетонные потолки. При этом мировой интерес к этим объектам растет с каждым днем – именно они для многих ассоциируются с Киевом и Украиной».

Алексей Быков, архитектор, исследователь архитектуры модернизма, соавтор книги «Soviet Modernism. Brutalism. Post-Modernism» и проекта Soviet Brutalism

К сожалению, сейчас построенные во второй половине ХХ века здания нещадно перестраивают, меняют интерьеры и архитектурные ансамбли, так что кайфануть от их красоты нужно поскорее. В нашей подборке – десять примечательных и относительно неплохо сохранившихся зданий в Киеве – мини-маршрут выходного дня со зданиями, которым давно положено войти в топ городских достопримечательностей.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Гостиница «Салют»

Архитекторы: А. Милецкий, Н. Слогодская, В. Шевченко, 1976–1985 год
ул. Ивана Мазепы, 11Б

История этого здания – целая эпопея о противостоянии мира идей и мира вещей, вернее, замысла архитектора и разрешений градостроительных бюро. По задумке автора проекта Авраама Милецкого, этажей в гостинице должно было быть аж 18. Идея в целом получила поддержку, но после отказа добавить в список авторов проекта его партийного куратора строительство затормозили. В результате количество этажей уменьшили больше чем наполовину, несмотря на то, что фундамент уже был запроектирован под значительно более высокую постройку. Архитекторы разрабатывали различные варианты уже после начала строительства: нужно было уравновесить непропорционально большой объем созданных конструкций и стилобата (горизонтальной части здания).

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

«Летающая тарелка»

Архитекторы: Флориан Юрьев, Лев Новиков, 1965–1971 год
ул. Антоновича, 180, здание Украинского института научно-технической экспертизы и информации

Киевская «Летающая тарелка» – не просто странный объект, облетевший обложки хипстерских архитектурных журналов, и на самом деле задумывалась, как концертный зал (вернее, «светомузыкальный театр» при институте научно-технической информации). И таки да, образ вдохновлен космосом и идеей покорять мир – вполне в духе шестидесятых.

Именно с ситуацией вокруг этого уникального объекта (строительство очередного ТЦ буквально вокруг здания) вспыхнула новая волна интереса к исчезающему киевскому брутализму-модернизму. Архитектор здания Флориан Юрьев выступил за сохранение наследия и подробно рассказал об уникальности проекта: например, что он проектировал его как светомузыкальный театр с акустическим залом, чтобы реализовать идею «синтеза искусств» – довольно смело для того времени!

К счастью, благодаря активистам на «тарелку» все-таки обратили внимание чиновники, и пару месяцев назад внесли ее в список культурного наследия Киева. А чтобы не утратить этот объект окончательно под видом «встраивания» в здание торгового центра, инициатива #SaveKyivModernism разработала проект реконструкции и расширения функционала.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Библиотека имени В.И. Вернадского

Архитекторы: В. Гопкало, В. Гречина, В. Песковский, В. Коломиец, Л. Пруцакова, З. Славина, 1975–1989 год
проспект Науки, 3

Очередной крупный и значимый объект института «Киевпроект». Если не вдаваться в подробности конструкции, то здание интересно как минимум своей 27-этажной вертикальной частью – книгохранилищем Академии наук Украины. Здание проектировалось с учетом особого, щадящего для книг режима света – отсюда и плотные решетки, покрывающие здание.

В самой библиотеке, которая, к сожалению, слегка застряла в прошлом веке, круто сохранились советские интерьеры – все люстры, мебель и ракушняк остались практически в музейном состоянии, так что не удивительно, что библиотека стала популярной локацией для съемок (сериал «Чернобыль» частично снимали именно здесь). А еще научная библиотека – это практически бесплатный коворкинг. Правда, придется потратить немного времени, чтобы завести бумажную карточку. Зато сюда можно приходить работать, рассматривать артефакты и находить пережитки прошлого, которые вполне комфортно соседствуют с новациями украинской науки.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Дом мебели

Архитектор: Н. Чмутина, 1970 год
бульвар Дружбы Народов, 23

Киевский Дом мебели должен был стать такой икеей 70-х, с выставкой обустроенных квартир и возможностью закупиться лучшими предметами совпромдизайна. А в результате получилась реализация очень смелого на то время архитектурного замысла: с вогнутой крышей, приподнятыми углами и узнаваемой формой. И именно киевский Дом мебели авторства Натальи Чмутиной стал примером для многих других зданий в этом стиле – замысел выдержал проверку временем. Удивительно, но он до сих пор функционирует согласно оригинальной задумке – хоть и с поправкой на беспощадную реновацию середины нулевых.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Житний рынок

Архитекторы: О. Монина, В. Штолько, А. Бойченко, 1980 год
ул. Верхний Вал, 16

Здания с вогнутыми крышами – своеобразная фишка эпохи (в Киеве, кроме Дома мебели, таких несколько – как минимум, Владимирский рынок и центральный ЦАГС). А Житний рынок в Киеве – особенный по нескольким причинам: мало того, что рынок на этом месте функционирует добрую тысячу лет (привет, Нестор Летописец!), так еще и для планировки его нынешнего здания, внезапно, впервые в Украине применили компьютерное моделирование.

Естественно, проект изначально был совсем другим – рядом с рынком должна была появиться огромная гостиница, но территорию рядом с ней неожиданно объявили заповедником (благо, в 70-е это еще кого-то останавливало). Но и без нее рынок смотрится достаточно эпично благодаря однопролетной вантовой конструкции. Но самое главное: он до сих пор функционирует как рынок здорового человека: бабули по-прежнему продают зелень и сало, домашний творожок, фрукты и специи, несмотря на все происходящее вокруг.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Залы прощания Парка памяти

Архитекторы: Авраам Милецкий, 1968–1981 год
ул. Байковая

Залы прощания при крематории – казалось бы, не самое очевидное направление для любования архитектурой, но в Киеве они уникальны. Здания, спроектированные Авраамом Милецким, выглядят, будто распускающиеся лепестки лотоса (буддийского символа души, свободной от цикла перерождений). Забавно, что крутость здания часто притягивает не только ценителей архитектуры, но и тех, кто ищет локации для рекламных кампаний – недавно там даже сняли кампанию для Samsung.

Отдельно стоит вспомнить и «Стену памяти» – барельефы авторства художников Ады Рыбачук и Владимира Мельничука, которые уничтожили еще до открытия (да так, что остались только эскизы да пара-тройка архивных фото). Сейчас активисты и архитекторы пытаются их восстановить – ведь по задумке художников парк памяти должен был стать терапевтическим местом, иллюстрирующим идею вечной жизни души.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Дворец «Украина»

Архитекторы: Е. Маринченко, П. Жилецкий, И. Вайнер, 1965–1970 год
ул. Большая Васильковская, 103

Да, карантин – не лучшее время, чтобы прочекать каноничные интерьеры крупнейшего в Украине концертного зала (в нем умещается более трех тысяч человек!), но хотя бы ради них стоит запланировать поход на выступление Меладзе или другого прекрасного исполнителя. Кстати, это один из немногих проектов того времени, которым руководили женщины: архитекторка Евгения Мариниченко и дизайнерка Ирма Каракис (дочь выдающегося архитектора), которая создала действительно помпезные интерьеры – с шестиметровыми лампами, огромными пальмами в холлах и зеркалами во всю стену.

Само здание, естественно, тоже уникальный объект, хотя и не совсем вписывается в эстетику брутализма, в отличие от интерьера: вместо предполагаемого бетона его дизайн выполнен из известняка и стеклопрофилита.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Корпуса Киевского национального университета на ВДНХ

Архитекторы: М. Будиловский, В. Ладный, В. Коломиец, В. Кацин, В. Морозов, 1972–1980 год
проспект Академика Глушкова, 2–4

Среди студентов университетского кампуса на ВДНХ – того самого, где белоснежные корпуса естественнонаучных факультетов напоминают то ли яхты, то ли Хогвартс (все зависит от ракурса), ходит легенда, что проектировали их кубинские студенты по обмену: отсюда необычная архитектура, огромные окна в аудиториях… и совершенно непродуманная теплоизоляция. Но если абстрагироваться от будней студентов, конспектирующих лекции по вышке в пуховиках и перчатках, можно рассмотреть крутой архитектурный ансамбль.

Если будешь идти к самым примечательным корпусам – радиофизического, мехмата и факультета кибернетики – обрати особое внимание на барельефы при входе в них: там визуализированные пятьдесят лет назад ученые радостно покоряют мир и строят светлое будущее. К сожалению, сейчас ансамбль разрушает неконтролируемая застройка вокруг (на месте запланированных корпусов) и зачем-то превращенные в клумбы и накрытые пластиком бывшие бассейны и фонтаны.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Корпуса Киевского политехнического института

Архитекторы: В. Лиховодов, В. Довгалюк, В. Сидоренко, А. Думчев, И. Дубасов, В. Петров, Р. Гупало, В. Зданюк, В. Тисейко, А. Зиков, В. Бломериус, В. Крючков, А. Жуков, 1973–1984 год
проспект Победы, 37

Киевский Политех славен не только кирпичными корпусами XIX века, где когда-то принимал экзамены Менделеев и учился Сикорский, но и бруталистскими ансамблями чуть ли не двадцати корпусов вокруг площади Знаний и за нею.

Один из самых эпичных – кубообразный библиотечный корпус, а самое главное – там сохранились интерьеры! Чего стоит винтовая лестница из ракушняка. Чистая эстетика! А если выбраться на полноценную прогулку по этим замечательным корпусам, можно найти немало мозаик и объемных панно известных художников – например, Федора Тетянича (одного из первых перформеров в наших странах). К сожалению, ситуация вокруг корпусов КПИ тоже плачевная: брутально-модернистскую эстетику то и дело пытаются переиначить, прикрываясь целью «облагораживания» территории. Но хотя бы с мозаиками в последние месяцы произошла маленькая победа – их пока удалось сохранить.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Дома-«курузники» на Оболони

Архитекторы: М. Будиловский, В. Ладный, И. Иванов, В. Морозов, В. Коломиец, 1977–1991 год
Оболонская площадь, 2А

Не самый очевидный вариант – эти дома-«кукурузники» (или «ромашки») находятся в спальном районе возле метро «Оболонь», хоть и выглядят, будто перенесены из Нео-Белграда.

Здания построены по совершенно уникальному проекту: это монолитные бетонные башни с круглым подъездом посередине, а непонятные конструкции на крыше – вентиляционные панели для пожарных лестниц. В девяностые даже ходила легенда, будто части зданий вращаются! Но самое странное в меньшем из этих «экспериментальных» домов – категоричное отсутствие окон (их действительно не было даже в проекте!), поскольку источниками света должны были стать большие эркеры и балконы. Больший из домов чуть более привычен – но когда-то гордо назывался самым высоким жилым зданием Киева, и даже сейчас выглядит интересно благодаря очень брутальному бетону в конструкции (главное – не обращать внимания на стремный базарчик вокруг и строящийся на месте рынка очередной безликий ЖК).

Если эстетика брутализма захватывает тебя так же, как и нас, обрати внимание на шикарный фотоальбом Soviet Modernism. Brutalism. Post-Modernism от издательства «Основы». В нем – еще больше уникальных фотографий бруталистких зданий (и их интерьеров!) со всей Украины.

Фото: Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

25.01.2021|

Культурная программа

Автор: Валерия Лазаренко

6848

Брутализм — Проектирование зданий вики

Брутализм , также известный как бруталистская архитектура, — это стиль, возникший в 1950-х годах и выросший из модернистского движения начала XX века. Бруталистские здания характеризуются массивностью, монолитностью и «блочностью», строгим геометрическим стилем и широким использованием заливного бетона. Движение начало приходить в упадок в 1970-х годах, подвергаясь резкой критике за нежелательность и бесчеловечность.

Термин « Brutalism » был придуман британскими архитекторами Элисон и Питером Смитсоном и популяризирован историком архитектуры Рейнером Бэнхэмом в 1954 году. Он происходит от «Béton brut» (необработанный бетон) и впервые ассоциировался в архитектуре с Le Корбюзье, спроектировавший Cite Radieuse в Марселе в конце 1940-х годов.

Брутализм стал популярным стилем на протяжении 1960-х, когда строгость 1950-х уступила место динамизму и уверенности в себе.Он обычно использовался для государственных проектов, университетов, автостоянок, развлекательных и торговых центров, а также многоэтажных жилых домов.

Брутализм стал синонимом социально прогрессивных жилищных решений, которые архитекторы и градостроители продвигали как современные «улицы в небе». Благодаря духу «социального утопизма» вместе с влиянием конструктивистской архитектуры он стал все более широко распространяться в европейских коммунистических странах, таких как Советский Союз, Болгария, Югославия и Чехословакия.

Брутализм обычно характеризовался грубыми, незаконченными поверхностями, необычными формами, тяжелыми материалами, прямыми линиями и маленькими окнами. Модульные элементы часто использовались для формирования масс, представляющих определенные функциональные зоны, сгруппированные в единое целое. Помимо бетона, другие материалы, обычно используемые в зданиях в стиле брутализма, включали кирпич, стекло, сталь и неотесанный камень.

По мере того, как высотные здания стали ассоциироваться с преступностью, социальными лишениями и упадком городов, Брутализм все чаще подвергался критике, и по всей Великобритании были снесены многие здания в стиле брутализма.Типичной такой негативной реакцией стал снос в 2019 году многоэтажной автостоянки на Уэлбек-стрит в Лондоне, W1. Тем не менее, Brutalism продолжал влиять на более поздние формы, связанные с высокотехнологичной архитектурой и деконструктивизмом. В последние годы он был подвергнут критической переоценке, и некоторые здания стали рассматриваться как архитектурные памятники.

В 2006 году три архитектора из Бостона, штат Массачусетс, инициировали кампанию по ребрендингу, чтобы переименовать Brutalism в Героическую архитектуру.Попытка устранить негативность исходного термина, сохранив при этом его ссылку на его масштаб и содержание.

Некоторые ключевые примеры Brutalism включают:

Cite Radieuse, Франция

Park Hill, Шеффилд

Queen Elizabeth Hall, Лондон

Автовокзал Престона, Престон

Barbican Estate, Лондон

Trellick Tower, Лондон.

Парковка на Уэлбек-стрит (снесена в 2019 г.)

9 бруталистских чудес архитектурного мира

Как и в случае с гавайскими рубашками и Лайонелом Ричи, это всегда свидетельство непостоянства моды и фантазии, когда что-то , выходящее из моды, становится , так что снова становится любимым. Культура — это стервятник.

В мире архитектуры все сводится к переоценке брутализма. Возрождение было относительно быстрым — приговор колебался от осуждения и разрушения к идолопоклонству и почитанию в течение нескольких десятилетий.Даже новый офис Канье Yeezy находится под сильным влиянием этого движения.

Несмотря на то, что вы можете предположить, брутализм получил свое название не из-за агрессивной конфронтационной жесткости или непримиримого отсутствия заботы о комфорте. Он назван не так из-за своей свирепости или злобной жестокости. Термин просто взят из béton brut, по-французски «сырой бетон». Дело не в прилагательном, дружище, а в существительном.

Бруталистское движение было популярно с 1950-х до середины 1970-х годов и чаще всего создавалось институционально — многие бруталистские структуры — это школы, церкви, общественные и правительственные здания.Когда в 1980-х годах архитектурные тенденции становились все более обидчивыми и возрожденческими, бруталистский вид был слишком резким и абстрактным, и стиль быстро потерял популярность. Движение подвергалось критике, а возведенные им здания стали синонимами криминальных, засыпанных мусором, флуоресцентно освещенных и нарисованных граффити угроз. (Вспомните, если хотите, дроги из фильма Заводной апельсин маршируют в замедленном шествии вдоль озера Саутмер, его берега обрамлены мрачными башнями Темзхеда.) Однако перенесемся на несколько десятилетий вперед, и вы снова увидите желаемую стилистическую позу — или, возможно, бетонный бункер, в котором мы все можем укрыться.

Брутализм — это техно-музыка архитектуры, суровая и грозная. Бруталистские постройки дороги в обслуживании и их трудно разрушить. Их нелегко переделать или изменить, поэтому они, как правило, остаются такими, какими задумал архитектор. Может быть, движение снова вошло в моду, потому что постоянство особенно привлекательно в нашем хаотичном и разрушающемся мире.

Как изначальные благородные намерения левых современных структур середины века, которые предназначались для обывателей, но теперь часто в конечном итоге служили символами роскошного статуса, бруталистской архитектурой — особенно немногими домами и переоборудованными коммерческими зданиями, в которых люди могут жить. в наши дни — на нее набрасываются эстетически ориентированные элиты. И, как и в случае, когда любой стиль находится на пороге популистского переоткрытия, он одновременно находится на грани уничтожения теми, кто еще не осознал его ценность.(Просто почитайте в Интернете о битве за правительственный центр округа Ориндж Пола Рудольфа в Нью-Йорке.)

Неудивительно, что есть лихорадочные споры о том, кого именно дизайнеры и архитекторы считают бруталистами. Категория обширна и плохо определена. Я понимаю, почему могут быть включены Ле Корбюзье и Луи Кан, но я считаю их слишком гуманными. Так что вы не найдете их работ на этих страницах. Мне нравится мой брутализм, ну на самом деле brutal — сырой, блочный, холодный и кубистически минималистичный.Это должно быть немного страшно.

Это было смелое и захватывающее архитектурное движение, и на карте мало мест без пары достойных бруталистских примеров. Давайте бережно хранить их и помогать уберечь их от тех, кто полон решимости превратить их все в руины — начиная с представленных здесь значков.

Ричард Аллен / Алами Stock PhotoView Pictures

Barbican Center and Estate

Местоположение: Лондон
Год постройки: 1982
Архитекторы: Chamberlin, Powell & Bon

Расположен в одном из самых пострадавших от бомбардировок районов Лондон, возродившийся из пепла и развалин Второй мировой войны, представляет собой огромный центр искусств и жилую застройку огромных размеров и сложности.Это сбивает с толку и завораживает, красиво и вдохновляет. В то время, когда он был построен, было радикально придавать пешеходам такое же значение, как и автомобилю. Я лично не раз терялся в этом современном созвездии коридоров, пешеходных дорожек, надземных мостов и туннелей — и мне нравилась каждая минута смятения. Сначала были открыты жилые комплексы и башни, но строительство огромного центра искусств было завершено только в 1982 году, когда его окрестила сама королева Елизавета. Цель заключалась в том, чтобы разместить людей в хорошо продуманной архитектурной значимости, окружив их утопической фантазией об искусстве и культуре — и все это посреди оживленного Лондона.В 2003 году Барбакан был признан «Самым уродливым зданием Лондона». Однако в наши дни вам будет трудно найти какой-либо список лондонской архитектуры, который не включает его — обычно в верхней части.

Что такое брутализм и почему он возвращается?

Торре Веласка, BBPR. 1958 год, Милан, Италия. (Фото: Stock Photos from Claudio Divizia / Shutterstock)
Этот пост может содержать партнерские ссылки. Если вы совершите покупку, My Modern Met может получать партнерскую комиссию. Пожалуйста, прочтите наше раскрытие для получения дополнительной информации.

Говорят, что тенденции цикличны и что старое снова становится новым. Это верно для моды, музыки и искусства. В случае архитектуры нет архитектурного стиля, который лучше всего иллюстрирует этот принцип, чем Brutalism . С середины 20-го века этот стиль приобрел популярность, прежде чем достиг своего пика в середине 1970-х годов, когда он потерпел крах как образец безвкусицы. Но сейчас все меняется, с возобновлением интереса и признательности к этому когда-то осмеянному архитектурному стилю.

Известный своим использованием функционального железобетона и стали, модульных элементов и утилитарного стиля, бруталистская архитектура в основном использовалась для институциональных зданий. Они также использовались для строительства важных жилых домов, чтобы рационально удовлетворить острую потребность в жилье. Внушительные и геометрические, бруталистские здания обладают ярко выраженным графическим качеством, что делает их такими привлекательными сегодня. Но почему брутализм называют брутализмом, не из-за его «брутальности» и грубости? Слово «брутализм» происходит не из-за его суровой эстетики, а из-за материала, из которого оно сделано. Béton brut — это французский термин, который буквально переводится как «сырой бетон», а также используется для описания культовой эстетики, известной как бруталистская архитектура.

Связанный со школами, церквями, библиотеками, театрами и проектами социального жилья, брутализм часто переплетается с городской теорией 20-го века, ориентированной на социалистические идеалы. В связи с необходимостью строительства после Второй мировой войны брутализм распространился по всему миру, но особенно в Великобритании и коммунистических странах Восточной Европы, где он иногда использовался для создания новой национал-социалистической архитектуры.Брутализм и бруталистская архитектура находились под влиянием всех этих послевоенных проблем и модернистской идеи о том, что рациональный дизайн может создать лучшую архитектуру.

Если вы знакомы с историей архитектуры, вы можете подумать, что многие из этих идей пересекаются с модернизмом. Брутализм — это на самом деле специфическая ветвь современной архитектуры. Поскольку он настолько отличен, некоторые считают, что это должен быть пример постмодернистской архитектуры в ответ на более ранние стили, но это не так.Это, как и большинство модернизмов, исследование простейшего возможного решения пространственной или программной проблемы. Он также особенно осознавал целостность или честность при выражении материала, используемого в архитектуре — отсюда и использование часто пустых бетонных стен.

Истоки брутализма

Некоторые считают, что любовь швейцарско-французского архитектора Ле Корбюзье к бетону, возможно, положила начало брутализму. Unité d’Habitation в Марселе, Франция, был его первым проектом за 10 лет после Второй мировой войны, прервавшей его практику.Завершенный в 1952 году и созданный как жилье для рабочего класса, Ле Корбюзье проектировал гигантский железобетонный каркас, подходящий для модульных квартир. Огромный комплекс, вмещавший до 1600 человек, практически лишился декоративных элементов и заложил основу для будущих проектов бруталистов.

Слово «брутализм» применительно к архитектуре было впервые придумано шведским архитектором Гансом Асплундом для описания квадратного кирпичного дома под названием Villa Göth в 1949 году.Брутализм официально зародился примерно в это время и быстро распространился. Тенденция была подхвачена английскими архитекторами, где стиль был усовершенствован Элисон и Питером Смитсоном. Вместе они особенно известны жилым комплексом городского совета «Сады Робин Гуда» в Восточном Лондоне. Построенный в 1972 году, он был построен из сборных железобетонных плит и, хотя построен в соответствии с идеалами Смитсонов для идеальной жизни, никогда не соответствовал поставленным целям. В 2017 году восточный блок был снесен в рамках реконструкции.Но чтобы показать, как далеко зашел брутализм, Музей Виктории и Альберта приобрел три этажа снесенного здания.

Сады Робин Гуда Элисон и Питер Смитсон. 1972 год, Лондон, Англия. (Фото: Stock Photos Claudio Divizia / Shutterstock)

Падение жестокости

В 80-е годы брутализм потерял популярность. Частично это было связано с холодным и строгим характером архитектуры, которая часто ассоциировалась с тоталитаризмом.Еще одним признаком против брутализма было то, что необработанный бетон, используемый в строительстве, плохо старел, часто проявляя признаки повреждения водой и разложения, что ухудшило общий эстетический вид.

Британский писатель Энтони Дэниэлс, который использует псевдоним Теодор Далримпл, назвал железобетон брутализма «чудовищным», отметив, что он «не стареет изящно, а крошится, пачкается и разлагается». Он обвинил Ле Корбюзье в любви архитекторов к бетону, заявив, что «одно из его зданий или построенное им по его проекту может разрушить гармонию всего городского пейзажа.”

Помимо старения бетона, брутализм особенно ненавидят. Это потому, что города изо всех сил пытались удовлетворить потребность в быстром и эффективном жилье. Поскольку жилье — это такая сложная проблема, напряженность была высокой, поскольку жилищные проекты боролись с проблемами технического обслуживания, преступностью и другими проблемами. Брутализм стал символом упадка городов и экономических трудностей, которые были открыты для всеобщего обозрения. Необработанный бетон стал идеальным холстом для художников-граффити, чей вандализм только способствовал упадку этих структур.На протяжении 1980-х годов стиль уступил место высокотехнологичной архитектуре и деконструктивизму , которые уступили место архитектуре постмодерна .

Бесчисленные здания в стиле брутализма были снесены с тех пор, как этот стиль вышел из моды в 1980-х годах. В то время как некоторые считают их бельмом на глазу, многие считают, что их разрушение — это потеря части истории и части красивой архитектуры. Тем не менее, многие примеры брутализма все еще можно найти по всему миру, особенно в Лондоне и известных американских и канадских городах.

Фото: фондовые фотографии Филиппа Опеншоу / Shutterstock

Новое признание брутализма

За последние 5 лет появилось новое понимание брутализма. Такие книги, как SOS Brutalism: A Global Survey , How to Love Brutalism , Soviet Bus Stops и This Brutal World — все прославляют артистичность архитектурного стиля. Вирджиния МакЛеод, редактор Атласа бруталистской архитектуры Phaidon , впервые заметила возобновление интереса к брутализму в Instagram.

«Я заметила все больший и больший интерес к бруталистской архитектуре», — говорит она. «Людям это понравилось, и им понравилось качество графики». Хэштег #brutalism содержит более 500 000 изображений, и природоохранные организации все чаще пытаются сохранить образцы брутализма, которые слишком часто уничтожаются, не задумываясь.

проектов New Brutalist даже строятся с отдельными монументальными бетонными объемами, хотя возрождение часто называют «нео-брутализмом». Никто точно не знает, почему брутализм снова стал модным, но у Брэда Даннинга из GQ есть интересная теория.«Брутализм — это техно-музыка архитектуры, суровая и грозная. Бруталистские постройки дороги в обслуживании и их трудно разрушить. Их нелегко переделать или изменить, поэтому они, как правило, остаются такими, какими задумал архитектор. Может быть, это движение снова вошло в моду, потому что постоянство особенно привлекательно в нашем хаотичном и разрушающемся мире ».

Взгляните на некоторые из лучших в мире образцов бруталистской архитектуры.

Библиотека Гейзеля Уильяма Перейры.1970 год, Сан-Диего, Калифорния.

Фото: стоковые фотографии Райана Келехара / Shutterstock

Национальная библиотека Аргентинской Республики Клориндо Теста. Разработан в 1961 году, Буэнос-Айрес.

Фото: фондовые фотографии Диего Гранди / Shutterstock

Habitat 67 Моше Сафди. 1967, Монреаль.

Фото: стоковые фотографии из meunierd / Shutterstock

Мэрия Бостона, компания Kallmann McKinnell & Knowles.1968, Бостон, Массачусетс.

Фото: Стоковые фотографии из jiawangku / Shutterstock

Усадьба Барбакан, созданная Чемберлином, Пауэллом и Боном. 1968-79, Лондон.

Фото: Stock Photos from Tupungato / Shutterstock

Телекоммуникационный узел и Главпочтамт Янко Константинов. 1989 год, Скопье, Македония.

Фото: Stock Photos from Martyn Jandula / Shutterstock

Королевский национальный театр сэра Дениса Ласдана.1976, Лондон.

Фото: Стоковые фотографии Рона Эллиса / Shutterstock

TripleOne Somerset от Group 2 Architects. 1971 год, Сингапур.

Здание Пирелли, созданное Марселем Брейером и Робертом Ф. Гатье. 1969, Нью-Хейвен, Коннектикут.

Фото: Гуннар Клак [CC BY-SA 4.0], из Wikimedia Commons

Башня Trellick от Эрне Голдфингера. 1972 год, Лондон.

Фото: Стоковые фотографии Клаудио Дивизия / Shutterstock

Рудольф-холл, здание Йельского университета искусства и архитектуры Пола Рудольфа.1963 год, Нью-Хейвен, штат Коннектикут.

Западные городские ворота Михайло Митровича. 1979, Белград.

Эта статья была отредактирована и обновлена.

Статьи по теме:

Получите ускоренный курс модернистской архитектуры с 8 стилями, определяющими движение

100 архитектурных терминов, которые помогут вам лучше описать здания

16 фильмов, которые стоит посмотреть, чтобы вдохновить архитекторов и любителей архитектуры

Изучение экстравагантности и драмы искусства и архитектуры барокко

Обзор движения за бруталистскую архитектуру

| TheArtStory

Trellick Tower (1966-72)

Художник: Эрне Голдфингер

Дизайн башни Trellick Эрне Голдфингера создает характерный и культовый силуэт с ее левой служебной башней, включая шахту лифта, соединенную надземными мостами с центральный блок справа.31-этажная башня, построенная из открытого бетона, образует геометрическую сетку из горизонтальных и вертикальных линий, дополненных горизонтальными линиями небесных мостов и возвышающимися вертикалями служебной конструкции. Смелый профиль доминирует над местным горизонтом, как писал архитектурный критик Тим Уинстенли, «вызывая очищенный силуэт средневекового замка. С ее бескомпромиссной материальностью … башня — смелое присутствие в послевоенном пейзаже Лондона, памятник экспрессионизма для массы.«Небесные мосты, очерченные на фоне пустого пространства между двумя основными компонентами, кажется, захватывают само небо в пределах горизонтальной и вертикальной сетки здания. Как заметил Уинстенли,» [t] здесь нет сомнений в том, что пустота, возникающая в результате разделения между эти два элемента станут настоящим шедевром Голдфингера, и это мощное архитектурное наследие ».

Совет Большого Лондона ввел в эксплуатацию это здание как социальное жилье в 1969 году. Дизайн Голдфингера был в значительной степени заимствован из его меньшей двойной конструкции Balfron Tower (1965- 67), где он жил какое-то время, и расспрашивал жителей о том, как улучшить здание, отражая его веру в то, что архитектура — это «работа, которая заметна только изнутри».«В результате Trellick Tower демонстрирует внимание Goldfinger к деталям, включая такие функции, как двойное стекло для подавления звука, прокладки на мостике для снижения вибрации, окна с поворотными механизмами для простоты очистки, различные функции экономии места и установка нагревательного котла и резервуаров для хранения воды наверху служебной башни, чтобы уменьшить потребность в трубопроводах и насосах.

При открытии башня Trellick была поражена несколькими актами вандализма, в результате которых были затоплены целые этажи и разрушены электрические схемы.Впоследствии он стал известен как район с высоким уровнем преступности. Названный «башней террора», он стал примером социальных проблем, которые стали ассоциироваться с бруталистскими многоэтажками, поскольку публика считала их грубый внешний вид отражением проблемных социальных слоев населения. Многие думали, что это здание послужило источником вдохновения для Дж. Балларда High Rise (1975), роман-антиутопия, в котором 2000 жителей многоквартирного дома яростно обращаются друг к другу, а детали, призванные превратить здание в машину для жизни, стать, по словам Балларда, «машиной для войны».»

Однако репутация башни начала меняться в середине 1980-х годов, когда правительство решило продать часть квартир людям, которые хотели там жить, что привело к образованию новых ассоциаций арендаторов, которые лоббировали улучшения. В 1998 году ему был присвоен рейтинг II категории, зарезервированный для зданий, представляющих особый исторический интерес. Сегодня здание считается модным и представляет собой то, что Уинстенли называет «модным имиджем анестезированного гетто, которое больше не представляет опасности.»

Определение брутализма — Brutalist DC

Жестокость

Брутализм — это архитектурный стиль, отличающийся смелыми, структурно инновационными формами, в которых в качестве основного материала используется необработанный бетон. Сразу узнаваемые по своей массивности и материальности, бруталистские здания часто раскрывают средства своего строительства через незавершенные поверхности, на которых есть отпечатки форм, которые их сформировали. Название стиля чаще всего приписывается швейцарско-французскому архитектору Ле Корбюзье (урожденный Шарль-Эдуард Жаннере-Гри), который определил béton brut (бетон, необработанный или незавершенный) в своих многоквартирных домах Unité d’Habitation, Первый из них был завершен в Марселе в 1952 году.Архитектурный критик Рейнер Бэнхэм более широко распространил этот термин в своих трудах о работах британских архитекторов Элисон и Питера Смитсонов, чьи работы были сосредоточены на сырье и индустриальной эстетике.

Предварительный перевод

Резкое преобразование термина brut в брутализм в качестве названия стиля на английском языке привело к легкому ошибочному ассоциированию с прилагательным «брутальный». Несмотря на наличие латинских корней, негативные коннотации, которые появляются вместе со словом брутальный (определяемым как жестокий, резкий и неприятный; что еще хуже, как дикий и варварский), имеют тенденцию усиливать эстетическую неприязнь к стилю, хотя архитекторы, которые использовали его, не имели намерения запугать людей брутализмом.Ученые Марк Пасник, Майкл Кубо и Крис Гримли также утверждают, что Brutalist — неточное описание в Heroic: Concrete Architecture и New Boston (The Monacelli Press, Нью-Йорк, 2015), письмо:

Отделенный от первоначального контекста и уменьшенный по значению, [Брутализм] стал слишком легким уничижительным словом, предполагая, что эти здания были спроектированы с негативными намерениями.

Дополнительная литература

Архитектурный критик Рейнер Бэнхэм в 1955 году написал для The Architectural Review статью под названием «Новый брутализм», которая служит отправной точкой для всех определений брутализма.В своем эссе, несмотря на предупреждение о том, что «Новый брутализм ускользает от точного описания», Банхам перечисляет три качества объектов брутализма:

Запоминаемость как изображение
Очистить выставку структуры
Оценка материалов на основе присущих им качеств «как обнаружено».

Как далее объясняет Бэнхэм,

Помня, что изображение — это то, что влияет на эмоции, эта структура в ее самом полном смысле — это отношения частей, а материалы, «найденные», являются сырьем, мы вернулись к цитате, которая была в заголовке этой статьи. ‘L’Architecture, c’est, avec des Matieres Bruts, etablir des rapports emouvants’ [‘Архитектура — это сырье, устанавливающее движущиеся связи’], но мы прошли свой путь к этому моменту благодаря такому осознанию истории и ее использования, что мы видим, что Новый брутализм, если это архитектура в широком смысле определения Ле Корбюзье, также является архитектурой нашего времени, а не его, ни Любеткина, ни времен Мастеров прошлого .

Банхам позже расширил это эссе до книги, которая сейчас больше не издается: Новый брутализм: этика или эстетика? (Architectural Press, Лондон, 1966) подробно описывает возникновение брутализма.

Майкл Абрахамсон, кандидат архитектурных наук и основатель F — Yeah Brutalism , в 2011 году написал опровержение неправильного использования Банхэмом этого термина. Оуэн Хопкинс составил информативную историю брутализма для Dezeen в 2014 году, и в том же году Джонатан Мидс составил A – Z брутализма для The Guardian.SOS Brutalism — это регулярно обновляемый всемирный источник информации и изображений о зданиях, построенных в стиле бруталистов.

Если вы предпочитаете слышать о брутализме чтению на эту тему, Роман Марс подготовил подкаст о брутализме для 99% невидимого и сопроводительный рассказ для Slate:

Для тех, кто больше ориентируется на визуальное восприятие, Curbed также подготовил удобное видео с пояснением брутализма.

Что такое брутализм?

Обычное здание в стиле бруталистов — это запоминающееся, захватывающее сцену графическое произведение архитектуры, которое выделяется из толпы, навсегда меняет очертания городов и нависает над застроенными ландшафтами по всему миру.Смелый, откровенный и вечно поляризующий стиль, Brutalism никого не оставит равнодушным, как страстных защитников, так и тех, кому одинаково трудно любить.

Что такое брутализм?

Брутализм — это стиль архитектуры, который существовал с 1950-х по 1970-е годы и характеризовался простыми, блочными, громоздкими бетонными конструкциями. Он возник в Англии и вскоре распространился по всему миру.

Бостонская ратуша Исаак Мюррей / Getty Images

История брутализма

Термин брутализм — придуман шведским архитектором Хансом Асплундом как nybrutalism и популяризирован британским архитектурным критиком Рейнером Бэнхэмом в 1955 году — не является ссылкой на возможно жестокий характер его внешнего вида, а является игрой французского выражения для сырого бетона béton брют.

Здание ФБР Эдгара Гувера, Вашингтон, округ Колумбия qingwa / Getty Images

Возникнув из модернистского движения конца 19-го до середины 20-го века, бруталистская архитектура зародилась в 1950-х годах. Знаменитый архитектор-модернист Ле Корбюзье, знаменитый Cité Radieuse в Марселе, Франция, послевоенный дом рабочего класса на 1600 человек, который является частью его проекта социального жилья Unité d’Habitation, считается зданием, которое вдохновило движение бруталистов. Построенный в 1952 году, он имел массивный железобетонный каркас без украшений, заполненный модульными многоквартирными домами, который был образцом для послевоенных обществ, стремящихся пополнить жилой фонд для масс.

Здание Национального театра Великобритании peterhowell / Getty Images

Брутализм распространился по Европе, Советскому Союзу и США (и по всему миру в таких странах, как Израиль, Япония и Бразилия). Бруталистская архитектура стала популярным, хотя и постоянно вызывающим споры выбором для институциональных зданий, таких как One Police Plaza Нью-Йорка (1973) и Бостонская ратуша (1968), а также университетских библиотек, автостоянок, церквей, торговых центров, высотных социальных жилых домов, таких как Orgues de Flandre в Париже и культурные комплексы, такие как Галерея Хейворд (1968 г.) и Национальный театр (1976 г.) на Южном берегу Лондона.

Les Orgues de Flandre, Париж Джеймс Бернс / Getty Images

Брутализм начал исчезать в 1980-х годах, когда его все чаще считали холодным, отчуждающим и непригодным для людей. Оказалось, что бетон имеет привлекательную нерушимость, но портится изнутри, что делает его трудным в обслуживании, и по мере его старения он подвержен крошению и повреждению водой. Бруталистские здания были заброшены и покрыты граффити, символизирующими упадок города. Принятие бруталистской архитектуры в Советском Союзе означало, что стиль также начал страдать от его ассоциации с тоталитаризмом.

Библиотека Гейзеля, Калифорнийский университет, Ла-Хойя Барри Вайникер / Getty Images

С тех пор мир разделился на тех, кто считает, что бруталистские здания — это бельмо на глазу, которое следует сносить, и тех, кто считает эти старинные, но еще не исторические здания архитектурными шедеврами, которые нужно беречь и сохранять. Из-за тяжелой бетонной конструкции здания в стиле брутализма трудно ремонтировать, хотя одним из успешных примеров является Национальный центр танцев недалеко от Парижа, который открылся после того, как оригинальное здание 1972 года было реконструировано в 2003 году.Их также сложно снести, что только усложняет общественные дебаты о том, нужно ли спасать эти огромные реликвии.

Коммунистический дом в бруталистском стиле в Белграде, Сербия BalkansCat / Getty Images

В то время как архитектура перешла к постмодернизму 1980-х и 1990-х и сегодняшним современным стилям, отчасти потому, что все так или иначе возвращается в моду, а также благодаря недавнему наплыву книг и повторному открытию # брутализма новым поколением в Интернете, Брутализм в какой-то момент проявляет свое влияние в современном дизайне продуктов и интерьеров, мебели, предметах и даже на веб-сайтах брутализма.

Башня Веласка в Милане bwzenith / Getty Images

Ключевые элементы брутализма

Блочный, тяжелый вид
Простые графические линии
Без орнамента
Утилитарный вид
Монохроматическая палитра
Использование необработанного открытого бетона (а иногда и кирпича) для наружных работ
Шероховатые, необработанные поверхности
Использование современных материалов, таких как сталь, стекло, камень, габионы
Окна малые
Модульные элементы

Башня Trellick в Лондоне VictorHuang / Getty Images

Интересные факты о брутализме

Лондонская башня Trellick Tower , спроектированная архитектором Эрно Голдфингером, представляет собой 31-этажное жилое здание в стиле бруталистов, построенное в 1972 году и имеющее статус памятника архитектуры.Голдфингер был одним из архитекторов-модернистов, призванных восстановить и пополнить запасы жилья в Лондоне после разрушительных последствий Второй мировой войны, но не все поклонники его работы. Автор Джеймса Бонда Ян Флемминг так сильно ненавидел эстетику Голдфингера, что назвал в его честь заклятого врага Бонда.

Бруталистские здания — популярные места в фильмах и телесериалах о городских антиутопиях.

Брутализм — ответвление модернизма.

Башня Trellick в Лондоне Джеймс Бернс / Getty Images